— Я понимаю, святой отец. — Мэри была рада, что у нее хватило духу прийти на исповедь. — И я стараюсь оставить все в прошлом. Хочу забыть все неприятное, что было у меня в жизни. — Она помолчала и честно призналась: — Но я не могу забыть Джона. Я понимаю, что должна, особенно теперь, когда у него все так удачно сложилось, но… — Голос ее дрогнул. — Но у меня такое ощущение, что я связана с ним навеки, и я не могу его забыть.
— Дитя мое, если вы его так любите, кто знает, может, вы никогда не сумеете его забыть, — сказал отец Гладстоун. — Но вы еще так молоды. И наверняка полюбите. Поверьте, у вас все впереди. Любовь должна быть взаимной.
Мэри грустно улыбнулась.
— Нет, святой отец, я никогда не полюблю никого другого.
Элис с Джоном подошли к церкви.
— Я подожду вас здесь, — предложила Элис, а вы идите к ней.
Элис не могла отказать себе в удовольствии увидеть, как они встретятся. Башенные часы пробили половину десятого, и Мэри должна вот-вот появиться.
— Ну идите же, Джон, смелее!
Но тут Мэри открыла дверь и вышла из храма. На миг она зажмурила глаза от яркого солнца и, подставив ему лицо, вдруг почувствовала, что на нее смотрят. Сердце забилось в радостном предчувствии, и Мэри осторожно повернула голову. И увидела, что навстречу ей идет молодой мужчина — высокий, широкоплечий, русоволосый… Его походка показалась ей до странности знакомой. Вдруг он побежал. Мэри встретилась с ним глазами, и у нее перехватило дыхание.
— Джон! — выдохнула она чуть слышно и потрясла головой, словно хотела стряхнуть наваждение. Видение не исчезло. А когда она услышала голос Джона, слезы потекли по щекам.
— Мэри! Моя Мэри!
Не успела она опомниться, как оказалась в его объятиях. Они плакали и смеялись, не обращая внимания на прохожих, сейчас они были одни на всем белом свете.
Мимо проходила пожилая пара, и дама, улыбнувшись своему спутнику, сказала:
— Взгляни, какие трогательные влюбленные! И такие юные… Как мы с тобой когда-то…
Элис на расстоянии наблюдала за их встречей. Она всплакнула, а потом заторопилась домой — порадовать Дороти.
Все воскресенье у Мэри голова шла кругом. Долго они еще бродили по парку, держась за руки, словно боялись, что снова потеряют друг друга.
— Не могу простить Нэнси то, что она натворила, — сказал Джон, стоя на мостике над прудом и глядя в воду. — Ведь если бы не таксист, я так бы и не узнал, что Дотти приезжала поговорить со мной… — Он покачал головой. — Страшно подумать, что бы со мной было, если бы я сел в другое такси…
— Мне больно думать о Нэнси, — согласилась Мэри, — но отец Гладстоун сказал, что надо учиться прощать… Только так мы обретаем силы жить дальше. Поэтому я прощаю Нэнси.