Вся надежда на нее. Только на нее.
Но когда она перевернулась, чтобы, если понадобиться, ползти к Дрейку, ее голову что-то сильно дернуло назад. Пейтон почувствовала нож у горла. Нет, вовсе не нож, а острие багра, при помощи которого Тито тащил украденную с камбуза «Константы» свинью.
— Дай я его убью, Кларенс. — Вонючее дыхание Тито коснулось щеки Пэйтон. — Пожалуйста! Француз не будет против. Я точно знаю, что не будет.
— Он еще сосунок, Тито.
В голосе Кларенса чувствовалась неуверенность. Пэйтон поняла, что пора спасаться и побыстрее. Ее затылок упирался в жирное плечо Тито.
— Вы имеете в виду… Вы говорите, что ваш капитан — Француз?
— Ага, и никто другой, — прорычал ей прямо в ухо Тито. — А чё? Ты слыхал про Француза?
— Конечно. — Очень трудно глотать, когда острие багра упирается тебе в горло, но Пэйтон как-то справлялась. — В море нет ни одного моряка, кто не слышал бы о Люсьене Лафонде. Он — ужас южных морей! Я бы все отдал, лишь бы разок на него глянуть. Скажите, а это правда, что он победил флотилию Ее Величества в Индийском океане, имея всего один корабль, да и тот без главной мачты, которую сломал шторм?
— Было дело. — Давление на ее горло чуть-чуть уменьшилось. — Я сам был на том корабле.
— Правда?! — Пэйтон постаралась вложить в восклицание побольше мальчишечьего восхищения.
— Клянусь! Кто, ты думаешь, удерживал мачту на месте, когда она переломилась?
— Это были вы? — Пэйтон потрясла головой, не понимая, как до сих пор держится на голове ее вязаная шапка. — Должно быть, вы настоящий силач. Пожалуйста, сэр, не могли бы вы вместо того, чтобы убить меня, взять с собой на корабль? Я бы очень гордился, если бы плавал под командованием такого великого моряка, как Француз.
— Слушай сюда, — ответил Кларенс, которому совершенно не нравился разговор. — Нам не нужны новые матросы. У нас и так хватает тех, кто только и умеет, что драить палубу шваброй.
— А я и не драил палубу, — изобразила обиду Пэйтон. — Я был личным юнгой адмирала Крафта.
— Адмирала Крафта?
Она заметила, что пираты обменялись взглядами над ее головой. Адмирал Крафт был известен на флоте как самый упорный преследователь тех, кого он называл «пиратским бедствием». Пэйтон однажды видела его на званом обеде. Вряд ли адмирал стал бы возражать против столь вольного упоминания своего имени, несмотря на то, что через несколько недель жаловался ее отцу на поведение Пэйтон. Тогда она провела большую часть вечера, обучая старшую адмиральскую дочь, которая скоро должна была выйти замуж, одному семейному искусству, а потом та продемонстрировала свои умения молодому мужу.