Какое-то время она наблюдала за беснующимся Дрейком. Он порывисто ругался такими словами, от которых у благовоспитанной молодой леди уши бы запылали. Но Пэйтон слышала подобные проклятия ежедневно и иногда сама так выражалась, когда ее провоцировали. Время от времени она смотрела на дверь корабельного карцера. Она закрыла ее за собой, но это не означало, что никто на корабле не услышит его голос. Им можно было не волноваться о Тито, но не у всех была слабость к бутылке, и кто-то мог бы поддаться любопытству и посмотреть, что происходит.
Пэйтон решила, что пора бы его заткнуть, — если бы только она могла воззвать к его разуму, — но девушка понятия не имела, как это сделать, не приближаясь к нему. Вспомнив о том, как он тряс ее накануне, Пэйтон не собиралась позволять ему схватить ее огромными руками. Она попыталась вспомнить, что делала Джорджиана, когда Росс вот так выходил из себя. Кажется, та плакала.
Слезы? Ей придется заплакать?
О, Боже. Когда же придет конец ее злоключениям?
Притянув колени к груди, Пэйтон постаралась издать что-то, напоминающее рыдание, немного подергивая плечами, хлюпая носом и изредка посматривая на Дрейка. Тот ничего не замечал. Вместо этого он старался оторвать одну из цепей от железного основания, прикрепленного к стене.
Пэйтон с отвращением подумала, что придется заплакать погромче, поэтому она всхлипнула, и затем поспешно опустила голову, как только Дрейк наконец-то посмотрел в ее сторону.
— Пэйтон? — По его голосу нельзя было сказать, что он встревожился так, как делал всякий раз Росс, когда Джорджиана плакала. Дрейк же смотрел на Пэйтон с подозрением.
Пошло оно всё к черту. Неужели придется заплакать по-настоящему? Пэйтон попыталась подумать о чем-то грустном. Ее покойная мать. Нет, в этом нет ничего печального. Та умерла, когда Пэйтон было всего несколько часов от роду. В отличие от братьев, которые иногда вздыхали и смотрели куда-то вдаль всякий раз, когда сэр Генри говорил о матери, Пэйтон ее не знала. Что еще? Мэйлинг оставила ее и вернулась к своей семье. Но в этом тоже ничего печального нет. Мэйлинг была так счастлива. «Константа»? Ее семья не дала ей единственное, что она когда-либо желала? Нет, тоже не то. Хорошего в этом мало, но сейчас есть дела поважнее.
Дрейк. Что же этот Француз с ним сделает? Пэйтон переживала об этом вот уже несколько недель. Если что-то случится с Дрейком, зачем…
И у нее сразу, как по волшебству, потекли слезы. Пэйтон так удивилась этому, что чуть было не перестала плакать. Но вспомнив о своей цели, расслабилась и издала по-настоящему выворачивающее душу рыдание. Господи, а плакать… не так уж… и плохо…