Пэйтон не хотелось устраивать сцену (не сейчас, когда одну сцену она уже устроила), однако она была страшно раздражена — и, по правде сказать, выпила слишком много шампанского — чтобы спросить весьма настойчивым голосом:
— Почему? Я не понимаю, Дрейк. Почему тебе необходимо так срочно жениться?
Но Дрейк только прикоснулся пальцем к кончику ее носа.
— Не забивай свою головку, Пэйтон, — и улыбка его на этот раз была искренняя и непринужденная. — Смотри, твой брат начинает говорить тост.
Пэйтон хотелось крикнуть, что ее не интересует чертов тост, что Росс может взять свою речь и засунуть себе в задницу, но в этот момент она случайно подняла глаза и увидела, что мисс Уитби пристально смотрит на нее. Ее глаза были такими же синими, как у ее будущего мужа, но были лишены той теплоты, которая обычно присутствовала в его глазах. В данный момент взгляд мисс Уитби был ледяным из-за того, что палец Дрейка касался кого-то другого… более того, он был прижат — прости Господи! — к носу этого кого-то другого. Проклятие, да этот мужчина всегда прижимает кончик ее носа, словно ей всего четыре года.
Но для мисс Уитби это, казалось, не имело значения, потому что она кидала в направлении Пэйтон чрезвычайно злобные взгляды.
— Внимание! — Росс встал, постукивая ложкой по бокалу. Он был пьян и слегка покачивался. Джорджиана глядела на него с некоторой опаской, словно боялась, что он в любой момент может свалиться на нее.
— Внимание, пожалуйста. Внимание.
Гости постепенно успокаивались, поворачиваясь лицом к старшему сыну Диксонов. Все, за исключением мисс Уитби, которая не сводила глаз с Пэйтон.
— Спасибо. Спасибо. Я хотел бы, пользуясь возможностью, сказать, если позволите, от имени братьев и от моего лица — то есть от меня лично, я имею в виду — о, и от имени нашего отца…
— И от имени Пэйтон, — вмешался Рэли.
— Ах, да, и от имени нашей сестры Пэйтон. В общем, от имени всех Диксонов…
— Нет, нет, — сэр Генри, не такой пьяный, как его сыновья, потянул своего старшего сына за фалды фрака, да так сильно, что тот плюхнулся на стул, где и остался сидеть, удивленно моргая. — Это нужно делать не так. Позвольте мне.
Сэр Генри взял бокал из рук ошеломленного сына и встал.
— Немногим меньше, чем пятнадцать лет назад, — начал он, сделав торжественный поклон в сторону Дрейка, который снова уселся во главе стола и с любовью смотрел на своего бывшего нанимателя, — ко мне в поисках явился работы заморенный щенок. Я пожалел этого маленького жучка, — фраза была встречена всеобщим смехом, что несколько смутило сэра Генри, но он продолжил. — И я сделал его юнгой. С того времени он превратился в одного из лучших моряков — нет, скажу больше в одного из лучших мужчин. Да он ведь может выдержать самый сильный зюйд-вест и поставить топсель в два счета. И не только это он превосходный навигатор, единственный человек, который смог составить надежную карту тех островов и предательских рифов, из которых состоит то, что мы называем Багамами…