— Надо выезжать. Время не ждет. Садитесь, Сережа, в машину. Они догонят, — распорядился полковник и, уже обращаясь к дежурному, поинтересовался: — Новых сведений нет?
— Нет, товарищ полковник.
— Ну что ж, ладно. На месте будет видней. Поехали. Передайте товарищам, чтоб не мешкали.
Машина сразу взяла разбег и стремительно понеслась по улицам города. Есть в ночной езде своя прелесть. Никто не мешает, ничто не преграждает путь. Прохожих в такой поздний час нет, а автобусы и троллейбусы стоят на приколе. Лишь изредка встретится грузовик, лениво развозящий по магазинам продукты, да мелькнет зеленый огонек вечно бодрствующего такси.
Свет ночных фонарей тонул в молодой листве деревьев, выстроившихся вдоль тротуаров, и слабо освещал дома, Но Абрамян и не глядя знал, где они ехали. Все в этом городе ему знакомо до мельчайших подробностей. В Ереване прожил он долгую жизнь. Долгую — это, пожалуй, не то слово. Он, собственно, и не заметил, как поседели виски, как стали взрослыми его дети. Он всегда спешил, ему всегда не хватало времени, всегда захлестывали дела. А когда времени не хватает, оно летит стремительно, неудержимо.
Город рос и менялся на его глазах. Он хорошо помнит его одноэтажным, грязным, захолустным. Теперь на месте кривых и пыльных улиц пролегли широкие и прямые, как стрела, магистрали, поднялись ввысь этажи новых домов. Городу давно стало тесно в старых границах, и он перешагнул их, раздался вширь. Всякий раз, когда Абрамян едет по родному городу, он преклоняется перед умом и золотыми руками людей, которые сотворили это чудо.
Когда-то Абрамян мечтал быть строителем. Он и теперь искренне завидует тому, кто может сказать: «Этот дом строил я», «Здесь был пустырь, теперь стоит школа. Эту школу строил я вот этими руками». Но всю жизнь Хачик Багдасарович проработал в милиции. И нисколько не жалеет, ибо понимает, как нужна его работа людям. Ведь ежели разобраться, то в новом облике Еревана есть его, Абрамяна, кирпич, и не без его участия зажглось то электрическое зарево, которое стоит теперь над всей Араратской долиной. Обезвреживая бандитов, хулиганов, казнокрадов, он помогает и строителю, и ученому, и виноградарю.
...Летит машина навстречу ночи. По сторонам безмолвно застыли высокие тополя. Давно остался позади Ереван. А дорога еще длинная. До села, где произошло убийство, не менее ста двадцати километров. Хачик Багдасарович там не раз бывал. Да вряд ли в Армении сыщется место, куда бы не забрасывала Абрамяна его беспокойная профессия.
Вначале Абрамян ездил, конечно, не на автомобиле — на маленьком, невзрачном коне по кличке Байкал. Пришел он в милицию в двадцать восьмом году. Был он тогда молод, горяч, полон благородного негодования к «паразитам» и не имел ни малейшего понятия, как с этими паразитами бороться.