— Вот вы показали, Николаев, что снимали часы с прохожих в тот день с Игорем. А Игорь утверждает, что грабил с Анатолием. Кому же верить?
Володя упорно молчал, избегая проницательного взгляда больших карих глаз, прикрытых очками. Запираться дальше не имело смысла, хотелось рассказать обо всем и облегчить душу. Но страх сковывал язык.
— Вы считаете, что молчать лучше? — спокойно спросила Троицкая.
— Я ничего не знаю, — упрямо твердил Володя.
— Знаешь, Володя, — Троицкая доверительно перешла на «ты», — ты вбил себе в голову, что подло признаться во всем, выдать товарищей. Хочешь, я скажу, о чем ты сейчас думаешь?
Помедлив, она твердо взглянула в глаза подследственного и со скрытой иронией произнесла:
— Пусть меня пытают, режут на куски, но я не скажу ни слова!
— Не угадали! — криво усмехнулся Володя.
— Ну, может, не теми словами, а за смысл ручаюсь... Ты любишь стихи?
Николаев презрительно пожал плечами.
— И напрасно... Так вот, о молчании. Разное оно бывает — молчание-то. Есть у Симонова «Рассказ о спрятанном оружии». Дело в Испании происходит. Понимаешь, франкисты захватили в плен двух республиканцев. Пытали, мучали жаждой, топтали и били, добиваясь признания, где спрятано оружие. А они молчали. Потом старший из пленников заметил, что его товарищ вот-вот заговорит. И тогда он... Как ты думаешь, что он сделал?
Подавшись вперед, Володя жадно слушал Троицкую. Вопрос застиг его врасплох.
— Не знаю. Задушил, наверное. Или...
— Нет, он сказал начальнику тюрьмы, что готов раскрыть тайну, но поставил три условия: дать ему стакан воды, отпустить на свободу и убить его товарища...
— Вот сволочь! — вырвалось у Володи.
— Подожди. Товарища его застрелили «при попытке к бегству». А заканчивается стихотворение так:
Вам про оружье рассказать,
Не правда ли, сеньор?
Мы спрятали его давно.
Мы двое знали, где оно.
Товарищ мог бы выдать
Под пыткой палачу.
Ему, который мог сказать,
Мне удалось язык связать.
Он умер и не скажет.
Я жив, и я молчу!
В кабинете воцарилось продолжительное молчание. Потом Татьяна Сергеевна негромко сказала:
— Я тебе завтра принесу эти стихи, Володя... Понимаешь, есть идеи, убеждения, ради которых не жаль идти на смерть. И есть в жизни ситуации, когда молчание становится героизмом. А то, о чем ты хочешь умолчать, так мелко и грязно, что не заслуживает никаких добрых слов. Пойми меня правильно. Днем раньше или днем позже мы все равно выясним то, о чем ты не хочешь говорить. А если говорить откровенно, то нам уже все известно.
— Раз известно, так и не спрашивайте! — почти выкрикнул Володя.