После короткой паузы Патогеныч выстрелил снова, и я вновь услышал прямо перед собой короткий, пронзительный и тонкий звон – только теперь он был таким оглушительным, словно взорвался кровеносный сосудик у меня в голове. Пригнувшись, я бросился вперед, в освободившийся проход, чтобы не столкнуться с отброшенным пулей чертовым яйцом, которое сейчас должно было со страшной силой отразиться от противоположной стены, – и в ту же секунду перед моими глазами ослепительно вспыхнул мрак, рассеченный посередине тонкой огненной линией. Мне показалось, что я потерял сознание, и это ощущение блаженного небытия и абсолютной защищенности от всего окружающего длилось несколько часов. Однако на самом деле, похоже, все продолжалось ничтожную долю секунды, потому что затем я по инерции сделал еще один неуверенный шаг вперед и, совершенно дезориентированный, присел от неожиданности, ощутив, как по спине и голове колотят кусочки чего-то легкого и твердого. Я все же упал на пол и перекатился, но лишь для того, чтобы, поднявшись, зафиксировать страшное: от столкновения с пистолетной пулей чертово яйцо разлетелось вдребезги, и его осколки, отрикошетив от торцевой стены коровника, осыпали меня с головы до ног.
Я поднял блуждающий взгляд и споткнулся им об ошарашенное лицо Патогеныча, который только что, кажется, меня убил.
– Твою мать, – только и сумел выдавить Патогеныч. Вид у него был жалкий. – Р-раствою размать!..
М-да. Подавляющее большинство артефактов Зоны – это монолитные булыжники и прочие предметы, почти не поддающиеся механическому воздействию. Только поэтому идея сбить чертово яйцо из пистолета показалась нам стоящей. Кто же мог знать, что оно хрупкое, словно сделано из керамзита?!
Патогеныч попытался броситься ко мне через весь центральный проход, но я остановил его резким взмахом руки. На хрена нам здесь два трупа, когда вполне можно обойтись одним?
– Стой там! – яростно прохрипел я. – Хватит играть в юного партизана УПА!
– Ты как вообще? – мрачно поинтересовался напарник.
– Восхитительно, – огрызнулся я. – Замри хоть на минуту, не маячь. Душевно тебя прошу.
Патогеныч повиновался, и я внимательно прислушался к себе, пытаясь ощутить какие-либо сбои в работе организма, пытаясь почувствовать стремительное приближение неминуемой гибели. Только не было никаких сбоев и никакого стремительного приближения. Текли секунды, но абсолютно ничего не происходило. А ведь малейшее прикосновение к чертовому яйцу обязано приводить к мгновенной смерти. Как такое может быть?
Видимо, последнюю фразу я пробормотал вслух, потому что Патогеныч тут же осторожно откликнулся: