Конечно, можно отмахнуться от этих вопросов, от этих соблазнов и заявить, что они неуместны — как неуместна табличка “Добро пожаловать” на дверях морга. Но найдется не меньше людей, которых поиск ответов и сопровождающая его игра ума и интеллекта будут интриговать. И вот уже не праздный, а социально значимый вопрос — почему у человека два ума. Один — алгоритмизированный, появляется, усовершенствуется и обогащается как результат опыта, обучения, образования (говорят, образование — это то, что остается после того, как все выученное забыто). Совершенство, глубина и сила этого ума — признак таланта (который, как известно, попадает в цель, в которую никто не может попасть). Но есть и другой ум — неалгоритмизированный, существующий независимо, неуправляемо от человека, ум загадочный, божественный — источник внезапных озарений, догадок, ум неожиданный, автономный, непредсказуемый; ум гения, попадающий в цель, которую никто не видит. Лежат ли ответы на эти загадки на дорогах науки или они вне науки, неподвластны науке — вопрос открытый. Даже великие умы расходятся на этот счет; кажется, граница между проблемами, решаемыми средствами науки и не решаемыми в принципе7, лежит не в области знаний, а в области вкуса или веры.
Происхождение жизни как явления, существование сознания даже в рамках традиционных представлений об Эволюции как стимулирующем факторе развития остаются загадочными. И вечное очарование науки, зовущая магия тайны — способность науки внезапно давать ответы на загадочные вопросы. Или не давать их вовсе…
Магия познания увлекает надеждами, хотя, как утверждают острословы, надежда — всего лишь отсроченное разочарование. И все-таки есть надежда понять, что такое сознание и каково происхождение жизни на основе теории суперструн, — кто знает…
Очарование скромности и безупречности
Наука живет почти независимо от общества; огромное большинство людей абсолютно равнодушно к ней, к ее взлетам и открытиям; люди знают, что все блага можно приобрести в магазине, не интересуясь, откуда все это появилось, не задумываясь, причем здесь наука. Признание в науке приходит, как правило, редко и поздно; чаще всего — никогда. Настоящие ученые, как правило, скромны; добыча знаний — это постоянное прикосновение к тайнам, они величественны и внушают почтение, а настоящее величие всегда скромно. В мире ученых другая шкала ценностей…
Уничтожить науку нельзя. Да и не стоит, ведь она — элитарная часть цивилизации, ее высшая культура. Она величественна и вечна, как пирамиды Египта. Добыча знаний — вещь безобидная, поэтому истинная наука чиста и безупречна. Открывая новые знания, она выполняет две функции — создает полезные вещи и обнаруживает вещи, опасные для людей, предупреждая об опасностях. Наука становится опасной, когда ее отнимают у ученых; так было с атомной бомбой, с химическим и бактериологическим оружием… И так будет всегда, потому что