Он вздохнул, помолчал немного и сказал:
— Дура ты, Анька, дура.
— Ты правда хочешь, чтобы я поехала? — безумно счастливо переспросила я.
— Нет, я хочу, чтобы ты осталась, именно поэтому я и принес билеты.
— Вот черт, а то уж я хотела было согласиться.
И мы засмеялись.
— Так мы едем? — спросил он.
— В Лондон?
— Да.
— Навсегда?
— Как получится.
— Бросив все?
— Все.
— Друзей?
— Их можно будет взять с собой.
— Родителей?
— Им можно иногда звонить.
— Универ?
— Что-нибудь придумаем.
— Тогда едем.
Мы стояли друг напротив друга и смотрели в глаза. Из комнаты слышалась музыка. “…Зря мы с тобою сцепились, как Бред Питт и Брюс Уиллис… это любовь”.
Да, это точно была любовь, и никакой Лондон нам был не нужен.
1 Надеюсь, у вас есть время вашей жизни. Билли Джо, “Зеленый день”(англ.).
2 Концерт на открытом воздухе(англ.).
3 “Рок и любовь”(англ.).
4 Группа “Зеленый день”, “Время вашей жизни”(англ.).
Евса Ирина Александровна — поэт, переводчик, редактор. Выпускница Литературного института им. А. М. Горького. Лауреат премии Международного фонда памяти Бориса Чичибабина и фестиваля “Культурный герой XXI века” (Киев). Автор нескольких книг стихов. Живет в Харькове.
* *
*
Не умеешь выжить — ползи в собес с непокрытою головой.
Депутата огненный “мерседес” лихо мчится по кольцевой.
Скор слуга народа: он снял модель прямо с конкурса и как раз
с молодой подружкой летит в мотель под звучащий в салоне джаз.
Он машину гонит на красный свет и не знает, что некий N
в 9.30 вышел из пункта Z в ожидании перемен.
Но Генералиссимус всех систем депутату не крикнет: “Стоп!”
в миг, когда тебя он собьет затем, чтобы въехать в ближайший столб;
чтобы ты в одной из привычных поз в нарушение всяких квот,
словно в рай, на втянутом брюхе вполз на блестящий его капот.
Соверен, забывший про тормоза, раб, мечтающий о тепле, —
вы сейчас впервые глаза в глаза сквозь дыру в лобовом стекле.
Обложи его напоследок, врежь проходимцу и стервецу!
Но глядишь бессмысленно в эту брешь, что свела вас лицом к лицу.
И уходит вверх поминальный блюз, просочившийся из дыры
меж двоих, что лягут в корзинки луз, как столкнувшиеся шары.
* *
*
С окна, что осень заелозила,
содрав пожухлые газеты,
ты окунешься оком в озеро,
преобразующее в зеты
нули огней. Твоя ирония
насчет известного семейства,
где Петр и кроткая Феврония,
не столь смешна, сколь неуместна.
Возможно, где-нибудь в Рейкьявике
или заснеженной Рязани
они плывут во тьме рука в руке,
блестя открытыми глазами.
Совмещены две тонких линии,
две голубеющие жилы
счастливцев, что совместно приняли