Сразу после нее приходит Лариса Анатольевна — она мне тоже нравится — и приносит три луковицы. “Я все знаю! — говорит она. — Но дома сегодня кроме лука ничего нет! Я решила — лук тоже пригодится!”
“Конечно, пригодится! — смеется Бабушка. — Завтра суп из него сварю и немножко риса положу!”
Вот уже ночь прошла и следующий день прошел — Мама пришла с работы и говорит: “Садитесь все за стол — сейчас буду рассказывать!”
Мы все сразу сели за стол и ждем — Эллочка хмурится и голову опустила. “Прихожу я на работу, — рассказывает Мама, — а начальник наш спрашивает: „Варвара Николаевна, что это вы с лица совсем спали? Что случилось?” Я рассказала ему про карточки! Он говорит: „Не волнуйтесь, Варвара Николаевна, сейчас что-нибудь придумаем!” И он придумал! — Мама смеется, радуется. — Он устроил нам пропуск на одно лицо в коммерческую столовую! На целый месяц!”
Бабушка делает руки на груди и качается — это значит, что она очень рада! “А там, Мамочка, — говорит моя Мама, — ты сможешь купить и вынести в судках первое, второе, третье и, по-моему, три куска хлеба. За деньги, за которые сейчас нигде ничего купить без карточек нельзя! Причем — тут Мама останавливается и вскидывает голову, как она всегда делает, когда начинает танцевать, — обед стоит очень дешево! И столовая эта находится здесь, на „Уралмаше”, пять минут ходьбы!”
“Слава богу! Слава богу! — говорит Бабушка. — Воистину, свет не без добрых людей!”
ЗАБИНТОВАННЫЕ ВОЕННЫЕ
Бабушка говорит, что плохой погоды не бывает! Я тоже так думаю!
А летом вообще вся погода замечательная! Сейчас возьму Анку, и мы пойдем гулять — через сквер, где сидят забинтованные военные, к “Мадриду”. Мне хочется “Мадрид” посмотреть со всех сторон — а то как-то никогда не получается его как следует рассмотреть. Сейчас это “госпиталь” — там лечатся раненые и забинтованные военные. А раньше, до войны, это была “гостиница” — там жили люди, которым жить негде.
Я беру Анку, и мы идем гулять. Подходим к скверу — а там на всех скамейках сидят забинтованные военные — они курят, смеются и смотрят на небо. Мы идем по дорожке мимо скамеек, и все на нас смотрят. Вдруг один забинтованный военный берет Анночку за руку, останавливает нас и спрашивает: “Тебя как звать, доча?” Анночка улыбается, немножко боится, но тихо говорит: “Анночка”. Он сажает ее на руки — я сама не знаю — нравится мне это или нет — но у него доброе лицо. Он гладит Анночку по голове и говорит: “Как моя малбая, чистый ангел!”
Все забинтованные военные начинают что-то говорить, спрашивают у меня, спрашивают — я рассказываю — про Маму, Папу, Бабушку, Эллочку! А он все держит Анночку на руках, гладит по голове и повторяет: “Как моя малбая!”