А потом он увел Королиху в теплую баню. И они уснули там, счастливые, утомленные долгой гульбой и короткой любовью. В доме тоже заснули умаянные хозяева и Коля Мордовкин с подругою. Лишь бедный Серёня убрел восвояси. И тем спасся. Потому что на следующее утро нагрянул из райцентра ОМОН ли, спецназ, с шумом и громом всю банду забрали и увезли в районный центр, в тамошнюю кутузку.
Через пару дней разобрались, отпустили. Лишь Ваня Шнурок там остался. Видно, сидеть ему. Тем более что некому за него просить да молить. Васька Дрот оставил ему полушубок. Зима еще впереди. И одна ли? А парня жалко, все же он — свой.
Шнурок остался в кутузке. Остальные, от греха подальше, разом и надолго разъехались. Коля Мордва — на железную дорогу, сказав: «До весны». Верка — в город, на рынке торговать, от хозяев, конечно. На рынке хорошо, там и ночевать можно. Васька Дрот подался в Москву, на маршрутке работать, потому что стройка закрывалась. А Королиха куда-то еще дальше улетела.
Праздник кончился. Новый — не скоро. Вовсе тихо стало на хуторе. Безлюдье и снег. Лишь радио на крыльце букановского дома без устали день и ночь орет и орет какие-то веселые песни.
Золотарева Анна родилась в 1978 году в Хабаровске. Поэт, переводчик. Окончила психологический факультет Хабаровского государственного института искусств и культуры. Стихи и переводы публиковались во многих литературных журналах и альманахах. Живет в Москве. В подборке сохранена авторская пунктуация и орфография.
* *
*
С лицом ли дурацким с заумною песней
вслепую возделывать словеса? —
при жизни духовной да сути телесной
надтреснутым колоколом под бездной
неловко гудеть на все голоса
а если б могла говорила бы нежным
сердечным ласкающим языком
подобным природе подобно прилежным
растеньям в кружавчиках белоснежных
к весне обращенным каждым цветком
чтоб божия тварь и не божия тоже
летела влекома на образ на звук
свое узнавая и то что ей гоже
с лихвой восхваляя лезла б из кожи
иль кроткой птицей кормилась из рук
но все что имею — нелепо громадно
а уединения не сулит
грозится распадом коснит беспощадно
дарит отнимает талдычит невнятно
и сам человек на осколки разбит
ядвижетонаощущаю анечто
прислушивался к подходящим словам
духне понимает что тело конечно
что в вечность его не пропишешь что вечность
вращает натруженные жернова
Быки Пикассо
мчатся как будто сама красота
напряжены ото лба до хвоста
точно одна черта
в улицах узких крики —быки!
точно мечта — невесомы легки
и от земли далеки
только под ними камни поют
что несомненно сейчас же умрут
станут песком минут!