— Яснее некуда, — инстинктивно начиная волноваться за себя, ответил Диспетчер.
— В деле фигурирует некий многоуважаемый Петлюра Станислав Генрихович, который сегодня ночью, тайно покинув свою хибару, из сейфа следователя увел два уголовных дела, чтобы выяснить, какие улики против него у следователя есть.
— Борода, не надо шить мне дело, я не ишак и чужого не понесу, — вспылил Диспетчер. — Я не знаю даже, где кабинет того следователя и как все в нем расположено.
— Ничего, о расположении вещей в кабинете и о содержимом сейчас тебе расскажут, — посмотрев на Сарафана, улыбнулся Борода.
— На такой финт я не согласен, — возмущаясь, возразил Диспетчер.
— Виктор, посмотри, что у него в сумке, — попросил Борода Сарафана.
— Не дам! — истерически закричал Диспетчер, пытаясь вскочить со стула.
Положив жестко руку на плечо Диспетчера, Борода успокоил его:
— Нам твоего содержимого не надо. Мы просто хотим посмотреть.
Понимая бесполезность сопротивления, Диспетчер был вынужден вновь сесть на стул. От жалости к себе он заплакал.
Сарафан достал из сумки жестяную коробку из-под халвы, раскрыл ее и высыпал содержимое. На стол посыпались царские золотые монеты, золотые сережки с бриллиантовыми камнями, золотые часы с браслетами и много других изделий из золота.
Диспетчер перестал плакать и выжидательно смотрел на Бороду, ожидая его решения в отношении драгоценностей.
Оценивающе осмотрев драгоценности, Борода сказал:
— Здесь больше, чем я ожидал у тебя увидеть. Положи их назад в коробку, — предложил он Диспетчеру, который поспешно сложил драгоценности в коробку и положил ее в сумку.
Дождавшись, когда Диспетчер убрал сумку себе под ноги, Борода сказал:
— Представь себе такую картину. Милиция произвела у тебя обыск и нашла твои цацки. Ты не знаешь, кому бы они достались? Молчишь. Я скажу: го-су-дар-ству, — по слогам произнес Борода. — Ты сидел бы за них с капитальным сроком. Мы даем тебе возможность подальше запрятать твое «трудовое», а когда попадешься ментам, то все должен брать на себя. Я бы на твоем месте явился с повинной и «чистосердечно» рассказал то, чему я тебя сейчас научу. Сразу срок наказания наполовину катушки скостят. Получишь лет пять, года через три освободишься, и никаких хвостов.
— Тебе хорошо говорить, засел в своей крепости и диктуешь, а мне за всех пахать, — пробурчал Диспетчер обреченно.
— Когда ты спал, то я с Виктором рисковал шкурой, чтобы спасти кое-кого. Ты сам признался, что нашей вины в том, что ты засветился, нет, — продолжал уговаривать Диспетчера Борода.
Наделенный от природы цепким мышлением, Диспетчер пришел к выводу, что предлагаемый Бородой вариант самый приемлемый для него.