4 Лев — сын брата А. З., Исаака Штейнберга, Дороти — жена Льва.
5 Например, это могли быть строки: «…позитивистское мировоззрение есть единственная законченная идеология самоубийства…»; «Самоубийство есть мироубийство, но и обратно: мироубийство есть самоубийство…»; «Иван бунтует и колеблется между убийством и самоубийством» (Штейнберг А. Система свободы Достоевского, стр. 113, 124, 126).
6 Восстановление времени благодаря памяти, воспоминание и припоминание — одно из «частных проявлений всеединства» и стержень духовной жизни по А. Штейнбергу. Из дневника 24 апреля 1955 года: «Ох, какие два года! „Лучше не вспоминать?” — Нет, всегда, в любых обстоятельствах. — Да здравствует Память! Да скроется тьма! Мой вариант Пушкина!». Из эссе 1961 года «Подражание своей собственной памяти»: «Пришло на ум поразившее меня воспоминание: я часто веду себя так, как если бы я подражал стихийной работе памяти. Она, подобно свободно текущей реке, влечет в себе все, что попадется, что бы ни попалось: и плотно нагруженные судна ценимой и ценной эрудиции, и отражения высокого облака, и саму синеву неба, но и всякий сор и вздор. Память — несущую и выносливую — я с детства ценю и все снова ей удивляюсь (мне она подарена в колыбели природою матери) <…> Само собою, память объединяет и сводит многообразие лиц, в которое преломилась моя жизнь, к какому-то общему знаменательному корню, но докопаться до него — нелегкая задача…»
7 Авторские квадратные скобки в последних письмах отмечают разные временные уровни сознания.
Проблемы так называемого «Каменноостровского (Страстного) цикла», вобравшего в себя наиболее значительные лирические стихотворения последнего года жизни А. С. Пушкина, мучают воображение исследователей на протяжении последних десятилетий.
Дело в том, что четыре стихотворения поэт пометил римскими цифрами II, III, IV и VI, а I и V и, возможно, VII — никак не обозначил (то ли не написал, то ли не дописал, то ли не мог предпочесть, то ли забыл о намерении, то ли не успел…). Все это сообщает «циклу» интригующую завещательность и не может не беспокоить праздные умы. В книге «Предположение жить. 1836»1я, как мог, уже касался этого, и, казалось бы, хватит. Однако от моего агента поступили новые Х-материалы…
А. Битов.
1. «А я пошел дальше вас!..» (корреспондент Боберов)
Как ты, да я.
«Моцарт и Сальери».
...Сами себе иззавидовались! — писал мне мой корреспондент-пушкинист А. Боберов из Мытищ. — Пишу тебе ночью, в четыре утра, в больнице, причем пишу во тьме, на ощупь.