Подвыпив, Есенин мне жаловался: «Не могу я, уеду из России, сил нет, очень меня притесняют. Денег не дают» и т. д. Жалкое зрелище.
Его вообще как-то третируют. Как раз вошел Элиава из соседнего кабинета, Есенин говорил со мной, — так он из-за стола смотрит на него надменным взглядом и говорит ему: «Есенин, я привык, чтобы со мною здоровались».
Печальна судьба этого человека. Дарование огромное, но гибнет безвозвратно, если не погиб. Ни культуры, ни самоуважения, ни своей среды, ни объем<ного?> взгляда на жизнь. Неудивительно, что пьет мертвецки. В пьяном виде стеклом вскрыл себе жилы по левой руке и не давался, когда хотели перевязать рану. Шрам остался ужасный, — он поэтому носит на руке шелковую повязку23. Но стихи все еще хороши. Сколько в них ощущения гибели, развала, разгрома. Деревня никогда еще не говорила таким поэтическим языком. Но его жалко.
Щеголев толст, доволен, нетороплив. Не любит Стеклова. В пику ему дал мне для журнала письмо Бакунина Каткову, которое Стеклов усиленно ищет. В то же время Щеголев симпатизирует моей работе о Бакунине. Не <так> сам хотел, как мне. Даже хотел поцеловать. Был доволен, что мне удалось исхлопотать Сологубу пенсию24.
<1927>
18.II.1927
Вчера очередное (3-е) собрание сотрудников «Нового мира». Чужие люди. Недоброжелатели. Качалов читал рассказ А. Дымова «Иностранцы»25. Неплохо: сатирическое изображение провинциального актерства, оторвавшегося от жизни, от революции, не понимающих, что кругом, мечтающих о прошлом (бенефисы, подношения, губернаторские балы, публика!!). Столкновение с действительностью — и гибель центральной фигуры Земнова. Прения — белиберда! «Нет положительных типов, не показано строительство» (Мещеряков). Гусеву рассказ противен — и т. д. В результате — рассказ талантливого начинающего писателя затоптали.
Качалов — великолепен. Маяковский — груб. Читал свои стихи, не принятые Степановым26, — без успеха. Зазывал «высказаться», — выступил Раковский27 и показал, чем его стих («Послание молодежи»)28 реакционен, идеалистичен.
Подсел Пильняк: сегодня в «Правде» заметка о председателе правления Масложиртреста Попове (предан суду, исключен из партии). Как он поехал на денежки треста в Китай с Пильняком, что-то о публичных домах и т. п.29.
Вообще — не <веселит?> бездарность. Буданцев30 громил за бездарность других авторов. <Толкни пролетария?> Никулин31 старался показать себя независимым. <Недобрая тенденция?> Малашкин32 бранит всех и все. Артем Веселый — дрянь, реакционер.
На днях <Малашкин> приходит ко мне. Сидит, нервничает, теребит шапку, дергаются губы, лицо мятое, испитое. Изо рта запах чесноку, все, как он разговаривает, ерзает, как на иголках… <