Стараясь не нарушить расстановки и не воткнуться в чужой разговор, Федька подходит. Разговора, вроде, нет.
Степенный мужик поднимает глаза.
— А-а, Федя?
— Мое почтение, Гурий Аверьяныч…
— Подходи, не смущайся. Пивком, мож, угостишься?
— Да если за компанию...
— Какие проблемы? Рыбку бери, пива, рассказывай…
Ящик пива стоит прямо в багажнике, среди чехони.
Федька берет бутылку, поддевает крышку ключом, берет чехонь, отламывает ей голову, начинает чистить…
— Свежая…
— А друг твой чего робеет? Подходи! Как звать?
— Саша.
— Вот, Сашкбу тоже дайте.
— Не пьет он, — досадливо говорит Федька.
— Совсем не пьет? — ровно удивляется Гурий. — Это как понять: по здоровью или из принципа?
Саша смотрит на Гурия, не знает, что отвечать, в то же время чувствует, из-за него Федька в дурацкое положение попал.
— Я, дядя, птицей могу крикнуть. Любой, какой хочешь, — говорит Гурию Саша.
Тот усмехается. Цыгане тоже смеются.
— Ну, индюка покажь.
Сашка надувает грудь и вдруг натурально начинает клекотать индюком.
Один цыган не выдерживает, ржет, пиво у него изо рта проливается пеной. Видны золотые зубы, дырка меж зубов.
— Ладно, ладно, — говорит Гурий. — А соловьем можешь? Люблю соловья.
Сашка отходит чуть в сторону от пьющих. Останавливается в тени.
И вдруг начинает отщелкивать: щёк! щёк! щёк! фиуи-иуть! иу-ррр-тт-ц!
(Не отличишь от птицы.)
Гурий смотрит на него серьезно.
— Ладно, бог с тобой, парень, ты, значит, на птичий лад живешь… — Смотрит на Федьку: — Ну а ты? Ты с чем пожаловал?
— Да вот подзаработать хочу.
— Много щас у нас не заработаешь… Икру-то похерили, знаешь? Не идет икра, запрет повсеместно. Ну а рыба — сам знаешь — тут тонны надо.
— Ну что значит — тонны? — спав с лица, говорит Федька. — Штук десять — это сколько потянет?
— Долларов триста.
— Да-а…
— Ты пей… Может, не стоит тебе ввязываться?
— Да уж все, решено. Куда привозить рыбу-то?
— В Марьевку. Егора спросишь, он примет, расчет даст. Когда идти собираешься?
— Лодку надо глянуть, — Федька говорит.
— Где она у тебя?
— В Самосделке стоит, на Старой Волге.
— А-аа, — говорит Гурий Аверьяныч. — Бывал… Там же места были рыбные — ох и места! Сейчас обловили все, даже не суйся. За раскаты уходи, в море. Только учти: сейчас на погранцов нарвешься — добра не жди. Эти хуже рыбнадзора, хуже милиции…
— Ладно, ученые.
— Мое дело — предупредить.
— По рукам, значит?
— Ты меня не подводил — я тебя не подведу.
Федька допивает пиво. Ставит пустую бутылку в ящик.
— Ну, тогда бывай, Гурий Аверьяныч.