Ныне разместился в гостинице “Россия”, которую в Питере и не собираются сносить, принял душ (лучше бы я этого не делал, так как заболел потом) и сел в белый автобус “мерседес” с другими гостями. Нас сопровождала машина с тонированными стеклами, мигалку она включила только один раз, когда мы застряли в пробке на выезде из города.
Половина гостей — ленинградские друзья Боярыни и родственники, другая половина — коллеги Гурова по Лондону, иностранцы, большая часть которых живет в гостинице при Екатерининском дворце, мы потом за ними заехали. Не все они, слава богу, оказались во фраках, так как Илья меня напугал дресс-кодом. Я говорю, мол, пиджак лет пять не надевал, буду в джинсах. Гуров начал тактично протестовать, пришлось надеть пиджак. Могу сказать, что чувак в джинсах там был, и ничего. Илья мне объяснил, что этот парень торгует яхтами в Жуковке и дресс-код ему по барабану. Другой гость, одетый не по форме (джинсы и полосатый свитер), неделю назад потерял отца, и Гуров вошел в понимание, ему-де не до условностей.
Венчались раб божий Илья и раба божья Наталья в Софийском соборе, построенном архитектором Камероном на окраине Царского Села. При нашем приближении поплыли колокольные звоны. Народ разбился на кучки. Гостей пыталась сплотить активная тетка-организатор, на всех стадиях церемонии проявляя себя как пламенный мотор. Короче, ее было очень много. Она постоянно носилась с озабоченным видом и постоянно кричала невидимому собеседнику в микрофон: “А невеста свой букет забыла…”, “А что вы скажете шоферам? Нет, с вашим начальством я не так договаривалась…” Я постоянно на нее натыкался. На нее, на флористов, на людей, таскавших мешки с костюмами. Понятно, что обслуживающий персонал тоже люди, это нам изо всех сил и демонстрировали.
Возле собора нас развели направо-налево от входа по типу игры “а мы просо сеяли”, вручили белую ленту для организации коридора и брошюрки с цитатами из Нового Завета.
Потом из какой-то навороченной машины у ворот (метров двести до собора) вышел Гуров и два его свидетеля — грек Георгий, который держал потом над Гуровым золотую корону, и Макс, который будет свидетелем на светской регистрации брака. Все они были во фраках и темных очках, из-за чего напоминали оперных негодяев из “Крестного отца”.
Все стали активно радоваться и общаться сразу на нескольких языках. Гуров, вставший в приделе храма под аркой из цветов, получал инструкции от священника. Очки он уже снял, превратившись в обычного Илью. Фрак ему явно мешал, хотя Гурыч вел себя по-светски, блаженно улыбался, щурил на солнце хитрые глаза, подмигивая приглашенным.