На это Зое было нечего возразить, у Рассела были безупречно ровные зубы, белее которых ей не доводилось видеть.
Они помолчали, прихлебывая горячий кофе и глядя на огонь. Они сидели так близко, что могли бы прикоснуться друг к другу, и Зоя вдруг испытала почти непреодолимое искушение положить руку на его мускулистое бедро.
Зоя не понимала, что с ней происходит: она сама приняла решение, что прошедшая ночь больше не повторится. Во-первых, она не хотела осложнять положение еще больше, а во-вторых, когда придет время расставаться с Расселом, она бы хотела уйти с гордо поднятой головой. А в том, что расстаться им рано или поздно придется, она не сомневалась.
Чтобы удержаться от искушения, она села на свои руки. Рассел заметил ее движение, и она поняла, что невольно выдала себя. Он посмотрел ей в глаза. У Зои пересохло во рту, она облизнула губы. На его щеках и подбородке темнела отросшая за день щетина, и ей вдруг до зуда в пальцах захотелось погладить его подбородок с продолговатой ямочкой, провести пальцем по нижней губе, по щекам, погладить веки над серыми глазами, которые, стоит им остановиться на ней, заставляют ее трепетать в предвкушении.
Рассел стал наклоняться к ней. Зоя закрыла глаза. Он коснулся ее губ легким поцелуем и отстранился. Зоя открыла глаза и увидела, что он откинулся на спинку дивана. Короткий поцелуй оставил у нее ощущение неудовлетворенности, ей хотелось, чтобы он поцеловал ее по-настоящему. Удивительно, что при его поразительной способности читать ее мысли он не прочел в ее глазах этого конкретного желания.
— Рассел, — выдохнула она.
Он обхватил ее лицо ладонями.
— Зоя, я хочу тебя. Прямо сейчас.
— Я знаю.
Мысль, что он хочет ее, одновременно и радовала, и пугала Зою.
Он встал, взял ее за руку и потянул за собой. Она тоже встала и оказалась прямо перед ним — спина к груди. Тепло его тела обволакивало, притягивая ее, как пламя — мотылька. Она знала, что добром это не кончится, что в конце концов ее ждет страдание, но ей было все равно. Рассел так ей нужен, что она не хотела думать о последствиях.
По лестнице они поднялись в полной тишине. Казалось, они заключили безмолвное соглашение не говорить ни слова, чтобы не разрушить хрупкой атмосферы интимности. В спальне Рассел уложил Зою на кровать. Он окинул ее долгим жарким взглядом, и Зое показалось, что ее кости плавятся. Он сорвал с себя футболку и швырнул на пол, затем взялся за пряжку ремня. Звяканье пряжки было единственным звуком, нарушившим тишину, но сердце Зои билось так сильно, что она бы не удивилась, если бы узнала, что Рассел слышит его стук. Наконец он снял с себя брюки. Его ботинки с глухим стуком упали на пол. Он шагнул к кровати, не сводя глаз с Зои. Его взгляд удерживал ее на месте крепче, чем если бы он ее привязал.