Рассел напряженно выпрямился и посмотрел Дункану в глаза.
— Как тебя понимать? Мама завещала деньги мне, я должен получить их после женитьбы, и вот я пришел за ними.
Дункан встал с массивного кресла с высокой спинкой и несколько раз прошелся по кабинету.
— Да, Мэрил действительно оставила кое-какие деньги на банковском счете. Но, поскольку мне предстояло растить ее ребенка, я решил, что будет справедливо, если я использую эти средства. Как ты помнишь, Рассел, ты не был примерным учеником, тебя исключали из нескольких школ и каждый раз мне приходилось платить, чтобы тебя взяли в другую.
Рассел нахмурился.
— Ты хочешь сказать, что наложил лапу на деньги своей покойной жены, завещанные мне, и от них ничего не осталось?
Дункан поморщился.
— «Наложил лапу»… Что за выражение?! Я вижу, все эти частные школы, в которые я тебя устраивал, не смогли вырастить настоящего джентльмена из уличного оборванца.
Рассел готов был убить отчима, задушить голыми руками, не думая о последствиях. Дункан не догадывался, что его невольно спасла Зоя. Своим вероломством отчим, сам того не подозревая, облегчил положение Рассела. Теперь, когда Рассел знал, что наследства его матери не существует в природе, он мог больше не думать о том, как расскажет о нем Зое. Хотя, если она узнает подробности от кого-то другого… О том, что подумает в этом случае Зоя, Рассел даже думать боялся.
Он открыл дверь, вошел в вестибюль и поставил портфель на пол под вешалкой. Из гостиной ему навстречу вышла Зоя.
— День прошел успешно? — поинтересовалась она с холодком.
Удивленный ее холодностью, Рассел повернулся к ней и поморщился — даже это небольшое движение усилило его головную боль.
— Ужасно, ты даже не представляешь, насколько отвратительно. — Он снял пальто, повесил его на вешалку и, снова поморщившись от боли, подошел к Зое. Он хотел обнять ее, но она уклонилась и сделала шаг назад. Рассел прищурился и посмотрел ей в глаза. — Что-то случилось?
— Нет, а что могло случиться?
Он устало провел рукой по лицу.
— У меня жутко болит голова, просто раскалывается.
— Бедняжка. — Сочувствию Зои явно недоставало искренности.
Рассел снова всмотрелся в ее лицо. Наконец он осторожно спросил:
— Тебя кто-то расстроил?
Она пожала плечами с напускной небрежностью.
— Кто мог меня расстроить?
— Ну не знаю, может родители?
— Я с ними не говорила со дня нашей свадьбы.
— Тогда кто? С кем ты разговаривала?
— Неважно, тебе это будет неинтересно.
Рассел ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.
— А вот об этом позволь мне самому судить.