Мы полагаем, что ничто не сможет сделать попытку быть, иначе, чем попытавшись исключить что-либо другое; что то, что обычно, называют «бытием», — это состояние, которое вымешано более или менее прямо пропорционально видимости несомненного различия между тем, что включено и тем, что исключено. Но мы полагаем, что не существует никаких несомненных различий: что вещи похожи на мышь и насекомое внутри головки сыра. Мышь и насекомое — кажется, нет вещей, более несходных. Они там сидят неделю или они пробыли там месяц — оба являются всего лишь превращениями сыра. Я думаю, все мы такие насекомые и мыши, являясь только различными выражениями всесодержащего сыра.
Или что красный цвет не отличается несомненно от желтого, это только другая степень вибрации чего-то, степенью чего является желтый цвет; что красный и желтый цвета непрерывны, или что они сливаются в оранжевом.
Что, следовательно, если на основе желтизны и красноты наука попыталась бы классифицировать все феномены, включая все красные вещи как истинные и исключая все желтые как ложные или иллюзорные, то такое разграничение обязательно было бы ложным и произвольным, потому что вещи, окрашенные в оранжевый цвет, входя в непрерывную целостность, принадлежали бы обеим сторонам этой гипотетической границы.
По мере нашего продвижения мы будем поражены следующим:
Ни одно основание для классификации, или для включения и исключения, более разумное, чем то, что лежит в основе различия между красным и желтым, никогда не было придумано.
Наука, прибегая к разным основаниям для классификации, рассмотрела множество фактов. Если бы она этого не сделала, то не было бы ничего, на основании чего она могла бы оказаться существующей. Наука, прибегая к разным основаниям для классификации, исключила множество фактов. Так вот, если красный цвет непрерывно переходит в желтый; если каждое основание для допущения непрерывно переходит в другое основание, то Наука должна была исключить некоторые вещи, которые непрерывно переходят в принятые. Мы выбрали красный и желтый цвета, которые сливаются в оранжевости, как олицетворение всех тестов, всех стандартов, всех способов формирования мнения…
Что любое положительное, категорическое мнение о любом предмете — это иллюзия, построенная на ошибочном допущении, что положительные, несомненные различия, по которым можно судить…
Что ум всегда искал такого факта, основания, обобщения, закона, формулы, большой посылки, — которые были бы позитивными, несомненными; что самое лучшее, что когдалибо было сделано в этом отношении, это утверждение, что некоторые вещи самоочевидны, — тогда как под очевидностью мы подразумеваем поддержку какого-то определенного утверждения…