Несколько минут Маша сидела с ощущением, что ее только что заставили проглотить нечто неудобоваримое. Например, репейник.
– Поэтому, глупая ты девочка, я и не хотела, чтобы ты приезжала, – проскрипела из кресла Марфа. – Еще перед тобой представление разворачивать…
Успенская машинально кивнула и только потом спохватилась:
– Какое представление?!
Она перевела взгляд с Матвея на Марфу Степановну. Старуха – удивительное дело – казалась смущенной.
– Ох, Матюша, расскажи ей! – попросила она.
– Да уж придется, – хмуро отозвался Матвей. – Хоть и не хочется.
«Не хочется – не говорите!» – немедленно вскинулся Машин внутренний голос. Но вслух она неожиданно даже для себя произнесла совершенно другое:
– Я никому не расскажу, честное слово!
И сама услышала, как глупо и по-детски это прозвучало.
– Ну, если честное… – хмыкнул Олейников. – Хорошо. Ты понимаешь, что я хочу найти убийцу Марка?
Маша кивнула.
– Поэтому мне потребовалось собрать всех, кто приезжал сюда десять лет назад. Восстановить события. Я решил, что это самый простой способ разобраться в произошедшем.
– И Марфа Степановна очень удачно подвернулась со своим наследством… – вслух подумала Маша.
– Г-хм, – выразительно сказала старуха.
– Что? – Успенская непонимающе взглянула на нее.
– Ничего-ничего, – поспешно заверил Матвей. – Тетя Марфа!
– Нет, Матвей, я так не могу! – воспротивилась тетушка. – Скажи девочке правду.
Но Машу уже осенило.
– Нет никакого наследства! – воскликнула она, и Олейников тут же шикнул на нее. – Нет никакого наследства, – шепотом повторила Успенская. – Вы все это придумали, чтобы собрать их здесь, да?
– В общем, да, – признался Матвей. – Нужен был гарантированный червяк на крючке.
– А если бы я сказала, что приглашаю всех на восьмидесятилетие, приехал бы только Генка со своей толстухой, – подтвердила Марфа. – Ни Бориса, ни Кешку затащить сюда мне бы не удалось. Друг друга они терпеть не могут, да и ко мне не питают особой любви. Мы с Матвеем подумали и решили: приманка должна быть такой, чтобы никто не прошел мимо. Деньги! Большие деньги! Вот я и соврала, что собираюсь в монастырь на старости лет, а имущество хочу отдать. Как, убедительно сыграла?
– Пожалуй… – протянула Маша. Про себя подумав, что она все-таки почувствовала что-то неестественное. Наверное, противоречие между здравомыслием Марфы и ее поведением.