Хранитель Реки (Гольман) - страница 5

До того ни одной пещеры не пропускал – так тянуло его любопытство.

Отдохнул, перекусил маленько и все же двинул вниз, хотя уже понимал, что это святое место, капище. Здесь их много было, от старых людей осталось, предков. Недаром стоявшая внизу, на берегу реки деревенька в два с половиной вросших по окна в землю дома (она же последняя из обитаемых) называлась Святово.

Бакенщик еще от деда слышал, что капища не для любопытных предками сотворены и не для любопытства должны быть посещаемы. Однако здраво рассудил, что раз он – прямой наследник их создателей, то ему можно.

И правда, обычно было можно. Кстати, пещеру, исследованную командой Валентина Сергеевича, тоже нашел он, потенциально – дальний родич людей, много поколений проживших в этом суровом доме.

В той пещере – на горе, у скалы – тоже было полно рисунков. Правда, не было костей и перьев. А что в ней было еще, Бакенщик так и не узнал и теперь уже никогда не узнает. Потому что единственное воспоминание от того посещения – голова вдруг закружилась, стены пещеры завертелись вокруг него в бешеном танце (никогда раньше сибирский здоровяк не испытывал ничего подобного). И еще он помнит, как с высоты своего роста (пещера вовсе не была низкой) шмякнулся он прямо на ее темный, почти черный пол.

Следующее его воспоминание уже совсем иного плана. Он сидит на все той же плоской вершине, все у той же черной скалы. Голова уже почти не кружится. Никаких черных полов и серых стен нет и в помине. А вокруг – то, что и должно быть: ярко-зеленая трава, ярко-синее небо и уж совсем невообразимо яркая радуга, расчертившая полнеба после ужасающего ливня.

Вот и все.

Как он выполз из пещеры, почему он в ней плохо себя почувствовал, история умалчивает. Никакого желания повторить подвиг и вновь в нее залезть Бакенщик тогда не испытал.

Да и потом не испытывал. Но уговорил речистый питерец. Услыхав как-то от друга, что есть такая, точно никем не исследованная, пещера, достал-таки его своим научным мозгоклюйством. Дал Бакенщик слабину, хотя точно понимал, что поступает неправильно, согласился.

Единственное условие его было – поход вдвоем, без свидетелей. Валентин Сергеевич, разумеется, не возражал. Взяли компас, о GPS тогда и речи не было, одноствольное ружье двенадцатого калибра, все для ночевки, блокноты и казенный фотоаппарат «Зенит-Е», большой дефицит по тогдашнему времени.

До Святова дошли без сучка, без задоринки. Там переночевали и с утра, при отличной погоде, отправились в путь.

Ориентиры Бакенщик помнил точно, память его никогда не подводила. А вот в тот раз – впервые в жизни – подвела. Не обнаружил он здоровенной сломанной лиственницы рядом с изгибом ручья. Куда делась? Лесной пожар? Но где следы этого пожара? Потом не оказалось валуна с первым глубоко выцарапанным на нем рисунком. Куда делся? Валуну и лесной пожар не страшен. Скатиться некуда, на поляне стоял. А поляна вот она, в целости и сохранности, только подзаросла за десять лет.