— Так вот, местная шляхта сообщает, что герцог Альбрехт намеревается вырубить большую полосу леса на нашей стороне. Вы слышали об этом?
— Не могу отрицать, ваше величество, слышал. Герцог Альбрехт пользуется случаем. На правах родича.
— И отсюда дерзость? Да нет, это нечто большее. Это заселение пограничных районов означает передвижение на восток не только границы его земель, но и границы Герцогства Прусского.
— Похоже на то, не смею возразить, — согласился канцлер.
— Но король ничего об этом не знает?
— А может, не желает знать? — вопросом на вопрос отвечал канцлер.
— Не верю. Не знает! Но не будем вовлекать его в тяжбу с этим родственничком. Однако я не прощу ему ни одной вырубленной на нашей стороне сосны!
— Вы, государыня, берете на свои плечи тяжкое бремя.
— Но раз уж я взяла на себя выкуп пожалований… ничего не поделаешь. На кого-то должна пасть ненависть грабителей.
— Герцог Альбрехт недавно потребовал официального пересмотра прусско-литовской границы.
— Когда-нибудь мы и это учиним, — сказала она. — Но не сейчас. С завтрашнего дня повелеваю наладить охрану пограничных лесов и заселение пустошей на нашей стороне. Там надлежит быть селениям, лесопилкам, смолокурням. Пусть тысячи глаз увидят беззаконие действий герцога.
— Но не воспротивится ли тому король? — колебался Алифио.
— Беру и это на себя. То же надобно сделать и на Полесье. Пора и там отделить угодья Чарторыйских от наших.
— Уже сейчас немало толков о наших фольварках и конных заводах, о разведении скота на пустующих лугах, о строительстве моста через Неман и канала под Пинском.
— Пусть говорят! Я строю за свои деньги. Мало того, скоро повелю укрепить Каменец, поставлю храм в Ломже. А пограничных замков, даст бог, после меня останется больше, чем родных детей.
Санта Мадонна! Здесь столько леса и меда, да и пушнины вдоволь. Но чтобы все это продать, надобно иметь судоходные реки и мосты. Удивляюсь, что никто до меня не подумал об этом. В этом краю дукаты лежат на дороге, надобно только нагнуться и поднять.
— Кому тут охота нагибаться? Считать? — возразил Алифио.
— Некому? Тем лучше для меня. Завтра же отправимся в приграничные леса. Поглядим, что и как, да и поохотиться не грех.
На другой день, выехав с эскортом на охоту, королева вдруг услышала в лесу отчетливый стук топоров.
— Рубят лес! На нашей стороне. Аvante! В карьер!
При виде всадников несколько лесорубов, побросав пилы, обратились в бегство.
— Ваstа! Не догонять! — осадив белую кобылу, распорядилась Бона. — Завтра они сюда не придут, а послезавтра здесь будет пограничная стража.