— Анна. Разумеется, Анна. Ревнует к ней.
— Ты с ума сошла?! Ведь она была при рождении Августа.
— А Диана нет? Мы же вместе приехали на Вавель.
— Стало быть, ты думаешь, что Анна… Боже! Ей, наверно, лет тридцать. И она никогда не говорила о замужестве. Это странно, и впрямь странно…
— Кто знает, не держит ли ее при дворе и кое-что иное, — добавила ехидно Марина.
— Что же?
— Не знаю, ничего не знаю… Но слышала, что покойный канцлер шидловецкий брал дукаты от Габсбургов. А дочка Зарембы небось бедна как церковная крыса…
— Бредни! — возмутилась Бона. — Ее недавно умерший отец был каштеляном.
— Простите, госпожа, но ведь я предупреждала: не знаю, ей-богу, ничего не знаю…
Она ушла, а королева в свою очередь стала присматриваться теперь и к Анне, танцевавшей с Остоей.
Она выглядела молодо, привлекательно, могла давно выйти замуж. Какова же причина, заставлявшая ее быть столь добродетельной и оставаться в девичестве? А может… Может, Марина завидует этой польке за то, что ее приблизили ко двору? Хуже то, что Анна знает… Если ее, королеву, обвинят в том, что она потворствует разврату совсем еще юного сына, станут сравнивать Августа с чешским Людвиком, она может утверждать, что ни о чем не знала и никогда не допустила бы такого. Но Анна знает. Как это нехорошо, как это скверно…
Двор вернулся в Краков осенью, и тотчас же начались приготовления к свадебным торжествам.
Первым попросил королеву об аудиенции маршал Кмита и был благосклонно ею принят.
— Я знаю, что вы пожелали меня видеть. Он склонился в низком поклоне.
— Я безмерно счастлив, что всемилостивая государыня, прибыв на свадьбу, снова находится среди нас, в Кракове, — произнес он.
Бона расхохоталась.
— И вы не могли сказать этого при всех? Или же мне принять эти слова как выражение тайно питаемых вами чувств?
— Наияснейшая госпожа, вы шутите… слишком жестоко. Тогда она спросила с оттенком нежности в голосе:
— Неужто?
— Уже столько лет… С давних пор… Еще в Неполомицах… — взволнованно стал говорить Кмита.
— Довольно!.. — прервала она его. — Поговорим о чем-нибудь ином. С чем еще вы пожаловали ко мне?
— Государыня! С горечью и сожалением вынужден заметить, чинится мне великая обида. Уже долгое время дожидаюсь я должности краковского старосты. Это звание надлежит мне и по возрасту, и в признание заслуг моих, перечислять которые не стану. А меж тем король откладывает назначение, подыскивает иного старосту. Неужто владелец замка в Висниче для Кракова недостаточно хорош?
— Вы знаете короля, — спокойно ответила Бона, — он не любит, чтобы его торопили. Но попытаюсь узнать и дать вам надлежащий ответ. Тогда и продолжим нашу беседу.