— Его величество король намерен будто бы передать этот портрет молодому господину, — шепнула она.
— Ты и это знаешь? Ты всегда знала слишком много! Хорошо. Ныне, когда у тебя есть возможность выйти замуж, я тебя не задерживаю. Постараюсь также позабыть, что, в трудные времена у тебя был для меня лишь один ответ: «Родилась дочка. Прелестная королевна».
— Неужто я так мало вам угодила? — с горечью спросила дочка Зарембы, но Бона уклонилась от ответа.
— И все же, — продолжала она, — когда ты выйдешь замуж, я желаю Остое сына. Да, прелестного сына. И еще одно. Прежде чем ты после полудня уедешь, опровергни глупую сплетню.
Дочке Габсбурга не бывать на Вавеле ни теперь, ни потом!
Тотчас после ухода Анны она направилась в королевские покои и, переполошив забавлявшего короля Станьчика, обрушила на Сигизмунда град вопросов:
— Значит, это правда? Вы за моей спиной сговорились с Веной? Разве не волнует вас судьба Изабеллы? Сперва жертвой габсбургского мошенничества стала родная дочка, а теперь Август? Ваш наследник?
Король приглядывался к ней так внимательно, словно видел ее впервые.
— Никогда за столько лет замужества вы не говорили с такой страстью, с таким проникновением о нас, обо мне, — произнес он наконец. — Сын! Всегда на первом месте сын!
— Санта Мадонна! — вспыхнула она. — Неужто вы ревнуете к нему?
— Нет, не это! Я столько лет наблюдал за вами. Старался обнаружить хоть малейшую слабость, увидеть хоть след нежности. Никогда, ничего подобного! Поразительно: страстная, темпераментная дочь юга, а в сердце — глыба льда. Только он один мог и обрадовать и огорчить ваше сердце. Он, Август.
— Но если это неправда?! Если вы тоже?..
— Ох! — вздохнул король.
— Вы не думали о том, государь, — не сдавалась она, — что после того несчастья в Неполомицах я могла завести любовника, и не одного?
— Гм…
— Не верите? Хотя при италийских дворах… Он прервал ее резко, твердо:
— Нет! Здесь Вавель. Но вернемся к Августу. Какой обидой или жертвой может быть для него брак с красивой девушкой?
Она возмущенно фыркнула.
— Вас обманули. Говорят, она хилая, болезненная…
— Предпочту верить свидетельству глаз, а не ушей, — ответил он. — Вот ее портрет. Мне она не кажется безобразной.
Бона долго разглядывала миниатюру.
— Да. О боже! Да! Но кто поручится, что это она?
— Это еще дитя, но очаровательное. Недавно видел ее в Вене канцлер Мацеёвский. Говорит, привлекательна, и весьма.
— Мацеёвский! — усмехнулась она с язвительностью. — Он всегда готов услужить Габсбургам.
Король задумался на какое-то время, потом произнес: