Дунула она в лицо Ивана, и пропал Иван, превратился он в теплое дыхание женщины. Вдохнула Дарья втянула его себе в грудь. Пошла потом Дарья в горницу, взяла царицыну книгу со стола, стерла пыль с нее да открыла ее и дунула в нее: тотчас дыхание ее обратилось в новую заглавную букву той книги, и стал Иван буквой. Сложила Дарья книгу и вышла вон.
Пришла вскоре Елена Премудрая, открыла книгу и глядит в нее: где Иван. А книга ничего не говорит. А что скажет, непонятно царице; не стало, видно, смысла в книге. Не знала того царица, что от новой заглавной буквы все слова в книге переменились.
Захлопнула книгу Елена Премудрая и ударила ее об земь. Все буквы рассыпались из книги, а первая, заглавная буква как ударилась, так и обратилась в Ивана.
Глядит Иван на Елену Премудрую, жену свою, глядит и глаз отвести не может. Засмотрелась тут и царица на Ивана, а засмотревшись, улыбнулась ему. И стала она еще прекраснее, чем прежде была.
— А я думала, — говорит она, — муж у меня мужик бесталанный, а он и от волшебного зеркала утаился и книгу мудрости перехитрил!
Стали они жить в мире и согласии и жили так до поры до времени. Да спрашивает однажды царица у Ивана:
— А чего твоя матушка в гости к нам не идет?
Отвечает ей Иван:
— И то правда! Да ведь и батюшки твоего нету давно! Пойду-ка я наутро за матушкой да за батюшкой.
А наутро чуть свет матушка Ивана и батюшка Елены Премудрой сами в гости к своим детям пришли. Батюшка-то Елены дорогу ближнюю в ее царство знал; они коротко шли и не притомились.
Иван поклонился своей матушке, а упал.
— Худо, — говорит, — батюшка! Не соблюдал я твоего запрету. Прости меня, бесталанного!
Обнял его старик и простил.
— Спасибо тебе, — говорит, — сынок. В платье заветном прелесть была, в книге — мудрость, а в зеркальце — вся видимость мира. Думал я, собрал для дочери приданое, не хотел только дарить его до времени. Все я ей собрал, а того не положил, что в тебе было, — главного таланту. Пошел я было за ним далече, а он близко оказался. Видно, не кладется он и не дарится, а самим человеком добывается.
Заплакала тут Елена Премудрая, поцеловала Ивана, мужа своего, и попросила у него прощения.
С тех пор стали жить они славно — и Елена с Иваном и родители их — и до сей поры живут.
Жили старик со старухой, и с ними внучка Дуня жила. Не такая уж Дуня была красивая, как в сказках сказывается, только умная она была и охотная к домашней работе.
Вот раз собираются старики на базар в большое село и думают: как им быть-то? Кто им щи сварит и кашу сготовит, кто корову напоит и подоит, кто курам проса даст и на насест их загонит? А Дуня им говорит: — Кто ж, как не я! Я и щи вам сварю, и кашу напарю, я и корову из стада встречу, я и кур угомоню, я и в избе приберу, я и сено поворошу, пока вёдро стоит на дворе.