На следующий день королева получила письмо от лорда Мельбурна, в котором тот настоятельно рекомендовал ей твердо стоять на своем в вопросе о ближайшем окружении, однако не слишком упорствовать, не отвергать все пожелания нового премьер-министра и ни в коем случае не прерывать переговоров на эту тему. Предупреждения лорда Мельбурна оказались весьма своевременными. Во время своего второго визита в королевский дворец Роберт Пиль затронул вопрос о придворных дамах и спросил, действительно ли королева желает оставить их всех при себе. Королева, прекрасно понимая, что именно имеет в виду Пиль, решительно заявила, что не откажется ни от одной из своих придворных дам. «Даже от тех, кто заведует гардеробом и королевскими покоями?» — осторожно уточнил Роберт Пиль. «Да», — последовал твердый ответ.
Обескураженный такой решительностью Пиль запротестовал, что эти дамы замужем за его вигскими оппонентами, но королева стояла на своем и добавила, что для нее совершенно не важно, чем занимаются их мужья, и что она никогда не обсуждает со своими придворными дамами политические проблемы. После минутных раздумий Пиль заявил, что ничего не имеет против юных придворных, однако он не хотел бы видеть при дворе некоторых из солидных дам. В ответ на это королева деликатно заметила, что имеет полное право самостоятельно подбирать себе придворных дам, и к тому же в прошлом не было прецедента, чтобы правительство вмешивалось во внутренние дела королевского двора. Но Пиль не уступал, продолжая доказывать, что в данном случае исторические прецеденты не имеют силы, поскольку все предыдущие королевы были всего лишь супругами-консортами правивших королей, а не правящими королевами. В этом-то, по его мнению, и заключается весьма существенная разница между королевой Викторией и предыдущими королевами. «Но только не в таких делах»,— резко прервала его королева, давая понять, что разговор на эту тему исчерпан.«Я никогда еще не видела такого испуганного человека, — с чувством триумфа сообщила она лорду Мельбурну. — Он был подавлен... а я была очень спокойной и решительно стояла на своем. Полагаю, вы остались бы очень довольны, увидев меня во время разговора... Королева Англии никогда не будет поддаваться на такие провокации/Будьте наготове, так как вскоре можете нам понадобиться».
Через три часа Роберт Пиль вновь вернулся к королеве. В ответ на ее предыдущую просьбу не требовать, чтобы она отказалась от дружбы с предыдущим главой кабинета лордом Мельбурном, он заверил ее, что ничего подобного у него и в мыслях нет. Более того, он сам чувствует себя «более уверенным в присутствии лорда Мельбурна». Кроме того, он не станет возражать против назначения на высокий пост лорда-стюарта близкого друга королевы лорда Ливерпуля. Однако при этом он добавил, что вопрос о некоторых придворных дамах остается неразрешенным и представляет собой весьма серьезную проблему. Словом, он продолжал настаивать на изменениях при дворе, мотивируя это тем, что подобный шаг может продемонстрировать полное взаимопонимание между правительством и ее величеством. Правда, он вновь подчеркнул, что никакие изменения при дворе не будут проводиться без согласия и одобрения королевы. Королева Виктория была непреклонна и резонно заметила, что готова расстаться только с теми придворными, которые одновременно являются депутатами парламента. Как она сама отметила затем с наивной по-детски гордостью, во время встречи она «оставалась собранной, сдержанной и подчеркнуто вежливой». Что же до собеседника, то он показался ей «холодным, бесчувственным и чрезмерно упрямым», в особенности тогда» когда стал с надменным видом знакомить с членами своего будущего правительства. А когда Роберт Пиль неумело откланялся и исчез за дверью ее кабинета, королева дала волю чувствам и снова залилась слезами.