— Но…
— Всего хорошего, Олег Викторович. Спокойной ночи.
В трубке раздались короткие гудки. Красин помедлил немного и набрал другой номер.
— Да!! — сразу же услышал он в трубке напряженный голос Иры. — Это ты?! Ну, что?! (Господи! Да я еще слова не успел сказать! — подумал Красин, ошеломленный таким напором. — Да-а! Плохо ей там, чувствуется. На мужа и детей она, похоже, вообще забила. Вразнос пошла.)
— Ир, я ему дозвонился, — Красин задержал дыхание, не решаясь продолжить. — Он говорит, что ничего нельзя сделать. Повторное путешествие невозможно. Жаль, что так все получилось, — не зная, что еще сказать, добавил он. В трубке молчали. — Алло!.. Алло!.. Ириш, ты меня слышишь?! — немного громче позвал Красин.
— Да. Слышу, — совершенно мертвым и безжизненным голосом отозвалась женщина.
— Я…
— Я все поняла. Прощай.
Красин опять услышал короткие гудки отбоя. Он задумчиво подержал в руке трубку, потом медленно положил ее.
***
На следующий день Красин с утра пораньше уже был около знакомой двери. «В доме, где булочная». Дверь открыла какая-то заспанная толстая тетка.
— Простите, я тут был вчера по объявлению,.. — начал было Красин.
— Никого тут больше нет! — бесцеремонно перебила его тетка. — Съехали они.
— Когда? — пораженно переспросил Красин.
— Сегодня утром, наверное. А может, вчера.
— Да я же ночью звонил!
— Не знаю я ничего! Я просто убраться пришла. Мне сказали, что жильцы съехали, надо квартиру убрать.
— Извините, — пробормотал Красин.
— Пожалуйста, — равнодушно ответила женщина и захлопнула дверь.
Красин постоял немного и пошел домой. Ближе к обеду он решился наконец позвонить Ире. (Проснулась уже, наверное.)
— Алло! — услышал он голос дочери. (Господи! Ну, словно Ирочка вчерашняя! Копия! Только голос у нее чего-то сегодня какой-то странный.)
— Ирину Николаевну можно?
— А кто ее спрашивает?
— Знакомый. Я ей звонил в пятницу.
— Вы знаете, она…— голос дочери задрожал, — умерла…
— Как «умерла»? — переспросил совершенно потрясенный Красин. — Когда?!
— Сегодня ночью. Отравилась снотворным. (Матерь божья!)
— Извините. Примите мои соболезнования, — тихо сказал Красин и повесил трубку.
Он посидел некоторое время, глядя перед собой остановившимся взглядом, потом медленно встал, подошел к окну и уперся лбом в стекло. На подоконнике лежала какая-то книга. Сент-Экзюпери «Маленький принц». Дочь, вероятно, читает. Он машинально взял ее и раскрыл.
«Мы в ответе за всех, кого приручили», — сразу же бросилась ему в глаза подчеркнутая кем-то фраза. Красин запрокинул вверх лицо и закусил до крови нижнюю губу. По лицу его текли слезы.