– Бери в руки саблю, Володя. Я надеюсь, ты понимаешь, что мы не будем драться с тобой по дворовым правилам – ногами не бить, по яйцам не пинать, в глаза не плеваться? Мы ведь с тобой мужчины.
– Почему не будем, Сова?
Голос противника дребезжащий, взгляд испуганный и не понятно от чего его трясёт больше – от страха или холода. Я ему не отвечаю. Пора начинать – стужа холодными пальцами уже забирается мне под свитер и если этот, вдруг ставший испуганным и растерянным, вожак ублюдков будет продолжать стоять бездействуя, мне просто придётся зарезать его как барана. Иначе я замерзну, простыну и заболею. А скоро контрольная за четверть и пропускать уроки мне совсем ни к чему.
– Бери клинок, Володя! Смелее! Ты ведь был смелым, когда вы толпой били ногами пойманного вами барыгу и смеясь выворачивали ему карманы! Ты ведь никого не боялся, когда отбирал и резал ножницами пластиковые пакеты у бабок на рынке, которые просто хотели заработать внуку на игрушку! Бери, клинок, трус!
И я уколол его в подбородок. Чёрная в темноте кровь выступила на синеватой от мороза коже. Пугин провёл ладонью по подбородку, вгляделся и, выплёскивая в крике весь свой страх и непонимание происходящего, заорав что-то нечленораздельное, схватил рукоять сабли и рубанул перед собой слева направо. Малый отход, левая нога идет плугом, удар горизонтальный, кончик лезвия замирает у губ кричащего, заставляя его заткнутся.
– Ты решил напугать меня криками, Володя? И что это за нелепое размахивание оружием, ты саблист или колхозник на сенокосе?
Саблист. Выполненный им 'сенаторский' удар был неплох. Руку удержал, не пронёс, клинок повернул правильно, вверх, толчком ноги вернул тело в начальную позицию. Но слишком медленно. Захлёст клинка, обводной финт и жалобно звякнув, сабля противника отлетает в сторону. Отхожу в сторону, жду, когда он поднимет клинок. Холодно, с таким противником даже не разогреешься. И чему их только в секции учат? Хм, чему-то учат. Неплохо выполненный 'отцовский' удар – горизонтальный в корпус, а вот 'рефенедарский' – вертикальный от левого плеча наискосок, он смазал. Отвод, моя кисть проворачивает Али обухом к верху и подбрасывает клинок противника. С рукоятью я чуть перестарался – слишком рифленая, сидит хорошо, но проворачивается с задержкой. Ничего, этот недостаток мы восполним скоростью. Снова короткий укол в подбородок. Пальцы я ему не рублю, в корпус и по ногам не бью – на шее у Пугина намотан шарф и все красные горячие капли полностью впитывается в шерсть, а вот его помесь дублёнки с полушубком кровь впитывать так не будет. Резкий удар 'напёрстка' рукояти по большому пальцу и Мари снова оказывается на снегу. Пугин смотрится жалко, дышит тяжело, его бледное лицо в крови, в глазах страх и беспомощность.