А здесь, на песке, по мере продвижения деревянной стены, проход становился все уже. И отставшие воины почти все неслись вскачь по воде, разбрызгивая вокруг соленые морские брызги.
Первые из скифов поняли, что попали в ловушку — они с ходу кинулись на тех, кто почти уже плыл по воде — туча стрел накрыла многих, и Сириск увидел, как воины падали в воду.
Сотня Алкима уже выстроилась у раздвижной стены. И как только первые скифы полезли через нее, они спустили тетивы — стрелы почти все попадали в цель, ибо враг был рядом. Вой и крики, грохот лестниц все нарастали. Но проход был слишком узок. Уже десятки скифов повисли на деревянной стене, кто со стрелой в шее, кто напоровшись на острые стальные шипы стены.
Некоторые из осаждавших обошли стену вплавь и, стоя по пояс в воде, жалили воинов Алкима стрелами. И уже упали первые, что были ближе к воде. Сириск снял десяток воинов с крепости, показал рукой. Объяснять было не надо. Они на бегу пускали стрелы в тех, кто рвался через воду. И только сейчас Сириск понял — эти обречены, ибо на мачте Евфрона поднялся знак. Сириск указал рукой — все, кто был напротив деревянной стены, таща раненых, отстреливаясь, бросились в узкие казармы. А воины на вороте в крепости уже изо всех сил крутили ворот — стена медленно пошла в паз крепости. Но скифы, не поняв, что происходит, навалились сбоку на стену и сами же помогали открыть проход. Они хлынули в пространство, сталкивая тех, кто толкал стену, и страшно было смотреть, как висевшие на пиках стены погибшие скифы медленно двигались в крепость. Крики восторга подбодрили тех скифов, которые шли следом, и вскоре уже не менее тысячи воинов выплеснулось на свободное пространство торгового порта. Они еще не понимали, что ворвались не в город, а в порт, так же отгороженный от города крепостными стенами, как и внешняя линия обороны.
Когда на песчаной отмели было уже несколько тысяч скифских воинов, со стен, через головы фаланги, полетели тучи стрел. Это были длинные, тяжелые, с железным жалом стрелы. Они могли легко пробивать кожаные панцири скифов. Щиты с грохотом поднялись вверх, и вся скифская масса превратилась в гигантскую бесформенную черепаху.
На мачте Евфрона взвился второй боевой знак. Он еще полз вверх, а люди в бухте, те, что были на «кабане», уже изо всех сил навалились на ворот: из каменного паза вновь поползла стена. И тогда скифы поняли — они в западне.
А фаланга уже шла. По команде Евфрона она ощетинилась копьями. Кое-кто из скифов опускал щит и брался за лук — но не многие выпустили больше одной стрелы. Со стен их тут же разили лучники. Фаланга, как гигантские клещи, как карающие когти орла, стиснула с трех сторон черепаху и, молча, медленно, но неотвратимо все сильнее и сильнее давила многотысячную толпу. Скифы, на конях и пешие, все были с мечами, но без копий. Они даже не могли приблизиться к воинам Евфрона. Поражаемые копьями и стрелами скифы отступали к воде.