— Скилур исчез! — эти слова Диафа вмиг отбросили сон.
— И я, старый болван, хорош. Ведь говорил же, говорил же, говорил!..
— Ты думаешь, сам ушел? — Сириск посмотрел на место, где спал мальчик.
— Нет… Украден… Вот, смотри, хозяин.
Они спустились в низинку. И там, на свежем песке, что намыл дождь, увидели ясно отпечатавшиеся следы лошадей. Судя по ним, тут что-то произошло, ибо спокойные кони не перетоптали бы все вокруг.
— Нур! — покачав головой, сказал Диаф.
— Нур, — согласился Сириск. — О, боги! Да они же убьют его!
Молнией Сириск вскочил на коня и, уверенный, что Диаф не отстанет, ринулся вниз по оврагу, туда, куда вели следы лошадей. Вороного, что облюбовал себе Скилур, тоже не было.
Оба неслись во весь опор, не жалея лошадей, хотя понимали, как это опасно. Следы были видны хорошо, ибо Нур и туда и обратно шел одной дорогой. Сумерки незаметно сгущались. И следы все хуже и хуже просматривались на пути.
— Можем сбиться, хозяин… — Диаф не договорил. Вдали, среди соснового леса, мелькнул огонек.
— Они! — Сириск привычно поднял левую руку, чтобы выхватить лук и стрелу, но… Он вспомнил, что горит остался у Скилура. Он так и лег с ним спать.
— Возьми мой, господин, — Диаф протянул Сириску лук.
— Нет, Диаф, — Сириск медленно вытащил из ножен меч. — Это твое оружие.
Они подъехали ближе и спешились. Сириск рванулся было вперед, но через мгновение скиф остановил его.
— Стой, хозяин!
— Что?
— У меня уже так было, хозяин. Разве ты не знаешь ночной прием «бабочка»? Они ждут нас отсюда.
— А если опоздаем? Вспомни Нура, вспомни старшего брата.
— Если они увидят нас первыми, мы погибли.
Слова Диафа были настолько справедливы, что Сириск согласился. Они вернулись к лошадям и вскоре уже неслись по окружной дороге вокруг пылающего среди сосен костра. Они продирались сквозь заросли, карабкались по склону, вихрем спускались в овраги. По расчетам, они должны были вот-вот выйти к костру с южной стороны. Из-за косогора, они еще не видели огня, но крик мальчика и хохот озверевших греков указывали им направление. Оба мигом слетели с коней и тенями, от дерева к дереву, кинулись к костру.
От того, что они увидели, бросило в жар даже видавшего виды Диафа. Мальчик, привязанный за одну ногу, раскачивался на длинной веревке, перекинутой через толстую ветку дерева. Под ним пылал костер. Нур стоял сбоку и подталкивал Скилура, когда колебания затухали, и мальчик начинал кричать от страшной боли, причиненной огнем. А трое сыновей Нура стреляли по мальчику из луков. Одна стрела уже пронзила ему ногу. Колебания веревки вновь замедлились, и Скилур закричал от нестерпимой боли.