Мистер Ворт вздохнул и опустился на стул в мрачном отчаянии.
— Для чего вы пришли сообщить это мне, Ричард Редмайн? — спросил он. — В какое положение вы меня поставили? Бедный молодой человек страдает невинно. Мой долг выдать вас.
— Исполните ваш долг, — сказал Редмайн спокойно. — Я пришел сюда для того, чтобы выдать себя правосудию.
— Да? И вы знаете, что вас ожидает? Медстонская тюрьма в течение шести следующих недель, потом суд и смерть на виселице. О Рик, Рик, подумать, что человек из вашего рода дошел до такого конца!
Ричард Редмайн пожал плечами с наружным равнодушием, но с подавленным вздохом.
— Что делать, — сказал он. — Бог свидетель, что я заботился о чести своего имени. Когда я запутался в долгах, я чувствовал себя как на горячих углях, потому что ни один Редмайн не имел таких долгов, которых не мог уплатить. Я смыл это пятно тяжелым трудом. Но я почти уверен, что когда я умру, свет перетолкует в дурную сторону и этот поступок. Я не раскаиваюсь, Джон Ворт, в том, что убил его. Я очень жалел и готов был разбить себе голову, когда я думал, что убил невинного, но клянусь Небом, которое надо мною, я не раскаиваюсь, что убил соблазнителя моей дочери.
— Какая же у вас огрубевшая совесть, Редмайн!
— Не знаю, какова моя совесть, но знаю что я ожесточал сердце против этого человека в течение трех последних лет, и не мог поступить с ним иначе, когда пришло время. Я долго искал его, но все мои старания были неудачны, и я решился ждать, надеясь, что Провидение сведет его со мною. Мир недостаточно обширен, чтобы человек мог скрыться от справедливой мести своего врага. Я ждал спокойно и не расставался с надеждой встретиться с ним прежде, чем умру. И когда случай наконец свел меня с ним, как должен был я поступить, по вашему мнению? — спросил он с саркастическою улыбкой. — Учтиво сказать ему, кто я, и попросить его извиниться в том, что он разбил сердце моей дочери? Нет. Я часто мечтал о нашей встрече, и все мои мечты были окрашены кровью. Я часто воображал свои руки на его горле и видел, как лицо его темнело по мере того, как я сжимал их.
— Вы раздували вашу ненависть, пока она не превратилась в мономанию, Ричард. Мне кажется, что вы были не в полном рассудке, когда это сделали.
— Нет, я был в полном рассудке и готов ответить за мой поступок перед Богом и людьми.
— Не надейтесь оправдать свой грех перед Богом, Ричард, но старайтесь заслужить Его прощение. Я не имею намерения читать вам наставление. Ваше положение так тяжело, что едва ли когда-нибудь был человек более вас достойный сожаления. Я хочу только сказать, что вы не должны обременять гордостью ожесточенного сердца. Не благоразумнее ли признать себя грешником?