Тяжелы воспоминания о таких мелочных несправедливостях, когда жертва их лежит мертвая.
На одной стороне камина стояло несколько сундуков и чемоданов и большой железный ящик, испещренный ободранными ярлыками железнодорожных компаний, тот самый ящик, в котором Губерт Вальгрев возил в Брайервуд свои книги.
«Тут хранятся, вероятно, его бумаги и может быть старые секретные письма, — сказала себе Августа. — Человек, так мало говоривший о своей жизни, должен был иметь тайны».
Она вынула из кармана связку ключей и посмотрела на них с горькою улыбкой. Это были ключи ее покойного мужа, на кольце с его именем и адресом и с ярлыками на каждом ключе.
«Если у него были секреты, я могу теперь узнать их, — подумала она. — Или тайна его происхождения была единственною тайной, которую он имел от меня? Но во всяком случае надо осмотреть его бумаги. Я не хочу, чтобы весь свет знал историю моего мужа».
Она сложила на пол пару пустых чемоданов и, опустившись на колени, открыла ящик.
Вместо ожидаемых бумаг, она нашла сверток шелковых материй и кашмировых платков, французские туфли, головные щетки из слоновой кости, веера, флаконы с духами, связки светлых перчаток, — все вещи, которые Губерт Вальгрев несколько лет тому назад купил для Грации Редмайн.
Мистрис Гаркрос в недоумении выбросила их одну за другою на пол. Вещи были новые, очевидно ни разу не употребленные, хотя и попорченные небрежною укладкой. Ни малейшего клочка бумаги, никакого письма или заметки, которые помогли бы разрешить загадку. Ничего, кроме изящных и дорогих принадлежностей женского туалета, сваленных беспорядочно в большой ящик.
Выбросив их на пол, мистрис Гаркрос принуждена была уложить их снова. Поручить это Тульйон или какой-нибудь другой служанке она не хотела. Она свалила их в ящик как попало, закрыла крышку и два раза повернула ключ, потом с тихим стоном закрыла лицо руками и осталась на полу, неподвижная, как Ниобея.
«Эти все вещи принадлежат какой-нибудь особе, которую он любил, — сказала она себе. — Иначе он не стал бы хранить их».
Она успела заметить, что все вещи были новомодные, сделанные немного лет тому назад, следовательно, не могли принадлежать его матери.
«Этот яблочный цвет был в моде в последнее лето пред моею свадьбой, — подумала она, вспомнив один из кусков шелковых материй. — Буффант сделала мне такое платье для одной загородной прогулки».
Находка этих вещей была тяжелее всех других испытаний, которые она вытерпела в последние дни. Она могла помириться с тем, что муж мало любил ее, но не могла простить ему любви к другой.