Я тебе верю, Рахимов. Потому что всегда помню твою честность и справедливость. Хочу, чтобы и ты мне верил.
– Я верю вам, товарищ капитан-лейтенант.
– Подожди. Сначала выслушай. Не стану тут всякие психологические эксперименты устраивать, вроде Смита. Скажу сразу самое главное. Ты знаешь о том, что боеголовка у нашей торпеды ядерная?
– Что-о-о-о?!
– Повторю по-другому. Тебе известно, что лодка собирается использовать ядерное оружие?
– Этого не может быть!
– Вот видишь, ты мне уже не веришь.
– Я... Верю, – матрос замялся. – Но этого не может быть, – повторил он уже не так уверенно и твердо.
– Почему же это?
– Но ведь ничего такого Аль-Амир не говорил...
– Вот это уже к вопросу о честности. Ты знаешь такого человека Анри Клемана?
Рахимов задумался, потом что-то вспомнил:
– Да, знаю. Это француз такой. Не в себе малость.
– Канадец он. Да это неважно сейчас. Чем он на этой подводной лодке занимался?
– Все время в первом отсеке ковырялся, торпеду до ума доводил, регулировал, настраивал.
– Вот от него мы и узнали, что он собственноручно подгонял ядерную боеголовку к обычной электрической торпеде. Его ведь специально для этого выкрали с одного средиземноморского курорта. А до этого он в НАТО работал, крупнейшим специалистом по торпедам был.
– Почему был? А где он сейчас?
– Умер. Скоропостижно. Чтобы еще кому-нибудь не рассказал об этом секрете. А перед смертью его сильно заела совесть за то, что он сотворил. Но, по-моему, это потому, что Клеман понял, к кому попало страшнейшее в мире оружие. Даже не просто попало, а он своими руками его вложил. Тут, знаешь, даже здоровая крыша может поехать. Вот он и просил нас остановить ядерное безумие.
– Вы-то сами откуда все это можете знать? И кто это – «мы»?
– Молодец, Шамиль! Вот теперь я понял, что не ошибся, доверившись тебе. Ты прекрасно сохранил способность трезво смотреть на вещи и не упускать никаких мелочей. Не смог Смит окончательно тебе мозги запудрить! А узнал я все от человека, которому безоговорочно доверяю. С ним вместе это «мы».
– От этого русского журналиста, который каким-то непонятным образом попал сначала к Смиту, а потом сюда?
– Вот зрительная память у тебя, видно, не стопроцентная. А он тебя прекрасно помнит, – тут Редин слегка покривил душой, – с того самого времени, когда два года назад принимал спасенный экипаж перегрузчика с американской субмарины.
– Так он находился на спасателе? Там же никаких журналистов не было. Они потом появились, на берегу. Да и то всех моментально разогнали, чтобы даже случайно ничего сфотографировать не смогли или у спасенных что-то выведать.