Меня это более чем устраивало. И, собираясь сделать очередную остановку под открытым небом, я со странным чувством подумала, что, наверное, так и буду всю жизнь прятаться за такими вот, серыми масками. Буду непрерывно бежать, отговариваясь любыми причинами, чтобы не стоять на одном месте и не думать о том, о чем так не хотелось. С каждым днем уходить все дальше и дальше на восток, надеясь, что он убережет меня от старых страхов. Скрываться в ночи, шарахаться от каждой тени, бесконечно менять лица и, одновременно, настойчиво убеждать себя, что это — правильно. Что так надо и у меня просто нет иного выбора. Да. Я буду бежать до скончания веков, но никогда так и не признаюсь, что не оберона я больше всего боюсь в этом мире. Что не от него так яростно бегу. Не от него прячусь под сотнями личин, отворачиваюсь от зеркал, избегаю даже мимолетного взгляда на блестящую поверхность. Нет, не смерти от его клыков я так страшусь. И не того, что в одном из этих образов он вдруг почует мой странный запах.
Вовсе нет.
На самом деле я смертельно боюсь своего отражения.
В торговый город Тирилон я вошла на исходе второй недели, как распрощалась со старым лекарем. Вошла не по причине того, что устала или окончательно запылилась — нет, такие мелочи меня, проведшей чуть не половину жизни на нижних уровнях грязного Лерскила, давно уже не смущали. Особенно после того, что не далее, как месяц назад, пришлось провести несколько славных часов в столичной канализации, где колоритно извозиться во вполне определенной субстанции и вдосталь надышаться тамошними чудесными ароматами. О, нет. Причина такого решения оказалась гораздо прозаичнее и материальнее — у меня просто-напросто закончились деньги. Предпоследнюю медную монетку пришлось отдать за постой три с половиной дня назад (все-таки мои ресурсы даже при самой жесткой экономии не могли тянуться вечно), а последняя осталась в алчных руках стража на воротах одного маленького городка. После чего мне пришлось тяжело вздохнуть, срочно искать место для работы и змеей просачиваться за следующую, показавшуюся на горизонте городскую стену в толпе таких же плохо одетых бедолаг.
Сперва мне показалось странным, что народу в тот день прибывало так много, но потом выяснилось, что завтра-послезавтра на главной площади откроется традиционная весенняя ярмарка, и удивляться я перестала. Надо думать, что в таком отдалении от богатой столицы и столь мелкое происшествие, как скудная на развлечения ярмарка, неизменно привлечет к себе внимание, а местные батраки со всех ног припустят из своих сел и деревень, чтобы попытать счастья и урвать хоть одну серебряную монетку из этого балагана.