— А больше нигде не прячете?
— Нет вроде. Точно не знаю. Это мама может сказать.
— А ты помнишь, что у вас было…
Девушка вдруг разрыдалась:
— Я поеду к маме…
Леонов попросил водителя снова подбросить их до больницы. Там он проводил девушку до двери и вернулся к машине.
За свою не очень длинную службу ему уже довелось кое-что повидать. Но то, что он увидел сегодня, потрясло его до глубины души. Все внутри кипело. Леонов подумал об Аленке, представил дочь на месте этой девушки, и ему стало не по себе.
— Ну, что там? — нарушил молчание водитель. Леонову ни о чем не хотелось говорить. Но, он не мог отказать этому человеку, который, повинуясь душевному порыву, стал его добровольным помощником вместо того, чтобы сейчас преспокойно сидеть перед телевизором. Майор сказал только:
— Я такого вандализма никогда не видел.
— Что же натворили?
— Требовали каких-то денег, — сказала дочь. — Но какие жестокие люди! Кололи ножом, потом раны прижигали утюгом.
Машину дернуло, раздался громкий визг тормозов — она резко с заносом остановилась.
— Действительно, пытали? — водитель, держа руки на баранке, с таким выражением смотрел на Леонова, что тому стало неловко за всю милицию, которая не может ничего сделать.
— Пытали, — со вздохом выдавил майор. Он не мог смотреть на хозяина машины, отвернулся в сторону.
— Вы, вы в этом виноваты! Вы их боитесь. Или вас купили. На корню.
Лицо Леонова налилось злостью.
— Не оскорбляй, отец. Это я уже сегодня слышал. Вы что, с ума все посходили? Не стриги всех под одну гребенку. Я чужого вот столечко не брал. И я их не боюсь! Слово даю: я до них докопаюсь.
Шофер немного успокоился. Его глаза в свете уличного фонаря смотрели строго.
— Ну, что? Домой едем или меня будешь ругать?..
Леонов проснулся, посмотрел в окно. За стеклом нависла замешанная на ярких звездах темно-синяя мгла, подсвечиваемая уличным фонарем.
— Еще рано, — подумал Леонов. И было неясно: то ли обрадовался, что можно немного понежиться, то ли расстроился, что не может сразу приступить к делу. Полежал некоторое время. Прислушался. Рядом мирно посапывали ребятишки. Леонов приподнялся. В своей, ставшей уже коротковатой кроватке, разметавшись, спала Аленка. Он встал, заботливо укрыл дочь. Поправил и сползшее с дивана одеяло сына. Вернулся, лег снова, но сон не шел. В голову лезли разные мысли. Все они крутились вокруг вчерашнего. То вставало перед глазами изуродованное тело женщины, то вспоминались слова добровольного помощника: «вы или куплены, или боитесь». Разумом майор понимал, что совесть его чиста, но подспудно возникало желание, когда закончится дело, снова встретить этого человека и посмотреть ему в глаза. Леонов даже удивился этому желанию. Раньше он ничего подобного не испытывал, хотя частенько слышал в свой адрес не очень лестные слова, но этот случай был особый.