— Они, как пожарники, — хихикнул седовласый худощавый старик в яркой бумазейной рубахе, — дом сгорит, тогда они являются.
— За что только люди деньги получают…
— Народные, — подхватил дед, подняв палец.
Не уступала и молодуха:
— Людей, как липок, обдирают: за то отдай, за другое отдай, а эти…
— Да что говорить, распустила всех перестройка: спросу никакого нет, что хотят, то и делают.
Говоривший, плотный, приземистый мужик с двойной макушкой, выделявшейся на облысевшей голове, смотрел мимо Леонова. Его молча слушал высокий, лет шестидесяти, сосед в кепке, натянутой до самых глаз. Вмешался старик:
— А вот раньше…
— Да что раньше, — перебил старика здоровенный верзила в тельняшке, выглядывающей из-под ворота рубахи. — Раньше, раньше… — От этих резких слов дед стал, словно меньше ростом.
— Знаем, как раньше. Сейчас все высвечено… Раньше… До чего довели.
— Не мы довели, — дед пришел в себя и стал наступать на верзилу, — нами так руководили.
— А почему? — бросил через плечо парень. — Сказать нечего, вот и молчи.
Парень так взглянул на старика, будто тот был главным виновником случившегося. Дед насупился, но его в обиду не дала стоявшая неподалеку старуха. Оттеснив деда, она встала впереди него.
— Ты чего напал на человека? Он тебе в отцы годится. Ишь грамотей нашелся.
Угластые руки старухи со скрюченными пальцами замелькали в воздухе.
Леонов только вертел головой. Он попытался было вставить слово, но его перебила своим громовым голосом толстуха:
— Да вы чего схватились? — она оттеснила животом верзилу. — Человек-то зачем явился? Ведь он же из милиции. Чай, забыли? — и она показала на майора.
— Из милиции? — удивленно спросила старуха, щуря свои близорукие глазки.
— Из милиции, — подтвердил Леонов скромно, едва улыбнувшись уголками рта.
Бабка, отодвинув крепыша, своим широким плечом загораживавшего Леонова, чуть не вплотную подступила к нему.
— Вы куды смотрите? — она сдернула упавший на глаза платок, дернула его концы. Быстро провела ладонью по губам. — Куды? — повторила она. — Почему допускаете такое?
— Почему? — подступил и дед.
— Почему, — завопила молодуха, — людей жгут, а вам хоть бы хны?
Леонова окружили. Все заговорили враз. Поднялся гвалт. Леонов поднял обе руки.
— Тише, граждане, тише!
Но голос майора потонул в шуме.
— Не успокаивай нас, — визжал дед, — тебе-то что! Твоя-то живет, поди, как царица. Вам и дела нет до простых людей! Где бандиты? Почему их не задержали? За такие зверства мы бы сейчас судили своим судом! Так, люди?!
— Судили!! — ревела толпа.
Леонов вновь поднял руки.