— Не-е, — старуха покачала головой, — с внучонком сижу, за ним бы углядеть. А сын со снохой на работе. Я тут у них нянчусь. Нет, ничего не слышала.
— Жаль, — сказал майор и пошел к следующей двери.
— Они в отпуске уж какой день, — сказала старуха, но Леонов успел нажать звонок. За дверью было тихо.
— Что делать, — Леонов развел руками, — жаль… Наверху кто есть?
— Есть. И внизу — дома.
Леонов попрощался.
Соседи ничего не видели и не слышали. Майор вышел на улицу, не надеясь увидеть своего добровольного помощника. Но хозяин машины оказался верным своему слову. Он терпеливо ждал, открыв дверцу и выставив наружу ноги.
— Майор! — крикнул он, и Леонову показалось, что голос его прозвучал как-то по-родственному тепло. Леонов заспешил к машине.
— Ну что? Никакого результата? — догадался водитель по постному выражению лица милиционера. Леонов молча кивнул.
Он быстро обошел машину и снова сел на переднее сиденье.
— В больницу?
Леонов снова кивнул.
До больницы добрались быстро. Большое, похожее на корабль, серое здание очутилось прямо перед ними, когда они вывернули из-за книжного магазина.
— Скоро добрались. Спасибо.
— Я тебя подожду, — бросил водитель вслед майору. — Ступай, облегчи женщине душу…
Дежурный врач, узнав о цели прихода Леонова, с сожалением сказал:
— Она без сознания. Ожоги первой степени, — и уткнулся в бумагу, которую писал, когда вошел майор.
— Глянуть-то все равно надо бы? — не очень решительно настаивал Леонов.
Врач, окончив писать, захлопнул толстый журнал и молча поднялся. Взял из шкафа халат, протянул Леонову.
Они шли, не разговаривая, по длинным коридорам. Врач — чуть впереди. Коридоры были сплошь заставлены койками, на которых сидели, лежали больные. Пахло лекарствами, мочой, потом.
— Да, тут у вас… — Леонов не договорил.
Врач, поняв его, ехидно бросил:
— Зато не загниваем.
Они подошли к двойным широким дверям с матовыми стеклами. За ними тянулось множество других. На одной из них было написано «Реанимация». Полутемная комната была уставлена какими-то замысловатыми приборами. В центре перед окном стояла кровать. На ней лежал человек. Слышалось тяжелое со свистом дыхание. Леонов, поняв, что это и есть пострадавшая, торопливо шагнул к ней, чуть не сбив капельницу.
— Не торопитесь, — предупредил врач и зажег свет.
Перед Леоновым лежала почти обнаженная женщина.
На ее тело было страшно смотреть — оно было покрыто какими-то черными треугольниками.
— Жгли, сволочи, утюгом, — пояснил врач. Но Леонову все уже было ясно. Он предполагал, что женщина в тяжелом состоянии, но, что оно будет таким, не представлял. Он что-то хотел спросить у врача, однако промолчал, увидев, как тот тревожно оглядывается по сторонам. Взгляд врача остановился на табурете, сиротливо стоявшем возле кровати. В этот момент дверь за их спинами скрипнула, и в комнату вошла молодая женщина в белом. Увидев врача, она сразу принялась оправдываться: