Мы катались по дачам, по рыбалкам, по саунам. Я понимал, что объекты явно не бомжи, что это "большие люди". Но не я командовал парадом. Я как Калашников – изобрел автомат и герой. А сколько и кого потом из него уложат – не моя забота…
Почти год я возился с Омегой. Сам вмонтировал ее в корпус кассетных магнитофонов. Разработал систему кодов при включении. Уничтожил все схемы и другую документацию. Теперь без меня никто не смог бы воспользоваться этой штукой.
Наконец, Дроганов предложил испытать Омегу "в боевых условиях". Для нашей службы это значило – за границей.
Мы с Мариной вылетели в Париж. Дроганов не доверил мне Омегу. Трудно было мне расставаться со своим детищем, но генерал был прав – через две недели он вылетел с дипломатическим паспортом, а значит без досмотра багажа.
В Москве я даже не знал о задании. Конечно, я предполагал, но дальше вербовки моя фантазия не удалялась. И это естественно – типичный подход чекиста. Агентура есть главный инструмент разведки. Сотни человек работают, чтоб завербовать одного. Иногда безрезультатно работают годами… А тут – нажал кнопку и вдалбливаешь ему: "С сегодняшнего дня ты работаешь на советскую разведку. Ты будешь выполнять любые задания того, кто назовет тебе пароль. И никогда, никому ты не скажешь об этом. Ты будешь осторожен, но во всем остальном ты будешь нормальный человек…"
Таких агентов по три штуки в день можно было бы шлепать. Через неделю резидентура опухла бы от информации… Я даже представлял, как путешествую по всему миру. Месяц в стране – вот вам три генерала, три министра, три сенатора. Работайте ребята, а я дальше поехал…
Итак, я думал о вербовках, а получилось совсем другое… Был самый разгар перестройки. На нас посыпались кредиты, но хотелось больше и дешевле.
Дроганов познакомил меня с началом очередных переговоров: "Видишь, что гады делают. Мы у них деньги берем, а они еще условия ставят… Значит так, общую сумму увеличиваем в два раза, проценты снижаем в полтора, а выплату начинаем с девяносто девятого. К этому времени у нас могучая экономика будет… Если все не разворуем…"
Сложнее всего было составить текст – впервые не на русском языке, а переводчиков привлекать нельзя… Вечером поехали на дело.
Все посольство нас страховало, хотя никто об этом и не знал. Делали, что приказано, и не задавали лишних вопросов… За час два десятка машин вылетело за ворота посольства. А когда они растащили всю французскую наружку, спокойно покатили мы с Дрогановым… Дальше – дело техники. Ночная пристрелка по трем особнякам, где жили переговорщики.