Они долго шли проходными дворами. Впереди вышагивал Савенков. Остановился он лишь найдя телефон-автомат.
Все время молчаливый Дибич открыл тоненькую папку в которой был всего один листок – фоторобот. Он протянул его Савенкову:
– Твоя работа?
– Работа твоя, твоих ребят, а вот физиономия действительно моя… Но как похож! Хорошая память у того мужика с абрикосовым пуделем… Ты признайся, Дибич, что ты подумал, когда увидел этот портрет и все бумажки с ним связанные? Ты решил, что придется выручать друга, что улики убийственные, что надо Павленко от скандала перед выборами увести. При всем при этом надо еще генеральские погоны не запачкать… Но при этом ты даже не подумал, что Савенков не мог такого сделать. А у тебя была информация к размышлению. Стал бы я, убив Горелова, курить под его окнами с мужиком из соседнего подъезда? За кого ты меня принимаешь? Я профессионал, Дибич, и не стал бы так светиться.
– Так это ты… убивал?
– Глупый вопрос, Дибич… Ты принес мне тот телефончик?
– Вот он. Не знаю только: это прямой или через секретаря…
Савенков широко распахнул дверь телефонной будки и начал набирать номер – слушайте, от друзей секретов нет.
Трубку сняла секретарша.
Меняя голос, Савенков вдруг заговорил распевно, с простоватыми интонациями, окая, как вологодский пастух:
– Это ФСБ? Мне бы, милая, генерала Веселовского… Понимаю, что занят. Ты скажи ему, что мне срочно. По делу Горелова. Второй раз могу и не позвонить… Вадим Сергеевич? Очень приятно… Называйте меня Василием. Очень большая просьба: не записывайте наш разговор и не выясняйте откуда звонок. Поверьте, это в ваших личных интересах… Верю! Теперь о деле. Я был у Горелова за пять минут до его самоубийства… Да, и отпечатки мои, и фоторобот… Контору вашу я очень уважаю, а вот Горелов был плохим человеком. Делал копии секретных документов и собирался шантажировать честных людей. И все это у вас под носом. Вы же его отдел курировали. Хорошо, что об этом никто не узнает. Могут же подумать, что вы содействовали или покрывали… Закрывайте вы это дело, Вадим Сергеевич, документы я уничтожил, себя обезопасил, искать меня – вам же дороже станет. Закрывайте дело – чистое самоубийство… А вы того мужика спросите, что фоторобот с меня рисовал. Когда я ему прикурить давал, сверху хлопок раздался. Пудель от страха его за поводок дернул, а он сам сигарету выронил. Это и был момент выстрела. Значит, не мог я стрелять. Хотел бы, но не мог… Отпечатков на пистолете нет? Это Горелов решил пошутить напоследок. Подставить меня решил. Обиделся очень… Да, обычно убийство под самоубийство маскируют, а этот ваш подчиненный наоборот решил. Такая сволочь! Так что сворачивайте дело, Вадим Сергеевич…