– Вам бы, молодой человек, фантастические романы писать, – добавил он и одёрнул себя. – Хотя нет! У нас не опубликуют!
Анатолий не мог поверить, что вот так запросто выложил едва ли не историю всей своей жизни незнакомым людям.
– Нет поучающего момента. У вас получается, что вы вините себя за произошедшие с вашей реальностью изменения, – продолжал небритый интеллигент тоном преподавателя старших классов. – А наша идеология, – повысил он голос, – не приемлет трепетного отношения к истории, провозглашая лозунг «Свободное творчество не имеет границ во времени»! Творчеки едва ли не каждый год без смущения подправляют ее под свои нужды. Строгают ваше древо времен без всякого смущения.
Анатолий непонимающе уставился на возбужденного лектора.
– Какие романы? Какой лозунг? – недовольно спросил он, злясь на себя за непростительную словоохотливость.
– Лозунг? – Медведь непонимающе выпучил глаза. – Молодой человек, каких только сентенций наша интеллигенция не выдавала на-гора за последние годы!
– Например, как вам эта? «Для достижения эстетического наслаждения все средства хороши!» – он скривился. – Или: «Творчек – венец эволюции». Я не против творчества, как такового, но нельзя же превращать его в инструмент управления людьми, – медведь, возмущенно запыхтев, прервался, но только на мгновенье. – А эти их последние придумки? Дистанционный духовный наставник – это ж совсем ни в какие ворота…
Анатолий испуганно пощупал шишку в ухе. Ему вдруг показалось, что она исчезла.
– Да-да, плейт! – закивал Медведь.
Молчавшая до сих пор Галочка недовольно сморщила носик.
– Дима, неужели ты не видишь, что ему наши проблемы до одного места? – вытолкнула она грубо, – он заблудился и просто хочет попасть домой, но не знает, как это сделать!
Отрезвевший интеллигент удрученно покачал головой.
– Ну почему меня никто и никогда не хочет выслушать до конца? – длинно вздохнул он.
– Да потому, что ты можешь сколь угодно долго и сколь угодно красиво рассказывать о каких угодно проблемах, но никогда о тех, которые волнуют собеседника!
«Вот тут ты, красавица, не совсем права, – подумал Анатолий, пощипывая ухо. – Именно плейт меня волнует сейчас больше всего».
Медведь скис, уныло махнул рукой, всем своим видом показывая, что не согласен с обвинением. Он даже гневно топнул ногой, подняв тучу грязных брызг.
– Расскажите о плейте, – попросил Анатолий. Мужчина засиял, дернув подбородком, торжествующе глянул на девушку. «А ты говоришь!» – кричали его глаза.
– Плейт, – начал он, устраиваясь на трубе поудобнее, – это результат лености ума отдельных особей. Когда-то не было плейтов, и люди сами читали книги, сами делали заключения о том, что хорошо, а что…