Музыка, звучащая на подходе к зданию, определяет границы парализующих полей. Попав в зону их действия, человек начинает терять волю и по мере приближения к полосе максимальной интенсивности всё больше походит на овощ с грядки.
– Пойдём под землей, канализационные трубы экранируют нас, – заявил Медведь, поглядывая на Галину.
Девушка кивнула.
– На поверхности мы беспомощны и потому основная надежда на тебя. Ты для охраны невидим: у тебя плейт. – Медведь уперся взглядом в телохранителя.
Анатолий до сих пор не мог понять, как он согласился участвовать в этой авантюре. Дурно пахнущая идея, зародившись в голове двойника профессора, нашла своё продолжение в реальном мире.
Отвратительная вонь хлюпающих под ногами нечистот и сужающиеся до полуметровой ширины скользкие, покрытые слизью трубы, по которым приходилось пробираться ползком, не пугали «преобразователя миров». Его больше волновала малочисленность отряда, руководимого Медведем, неподготовленность его участников и абсолютная неопределенность завершающей стадии операции.
– Взорвём управляющие системы.
– А дальше? – настаивал Анатолий.
– Свободный народ сам найдёт свой путь. Нужно только избавить его от тирании, – отвечал Медведь, когда Анатолий загнал его своими расспросами в угол.
Слишком расплывчатым получалось это самое «послевоенное счастливо». Анатолий имел большие сомнения относительно пользы народного самоопределения. «Наверняка найдут новых царьков, и те с еще большим рвением начнут править, указывать, наставлять», – подумал он, но озвучить свои опасения не решился. В голову тут же прокралась предательская мысль: «Не так уж и плох мир, где пытки имеют вид эстетического наказания».
Анатолий с самого начала хотел отказаться от участия в бессмысленной операции, но Медведь заявил, что не отменит атаки на Дворец свободного творчества, даже если им с Галочкой самим придется лезть в логово врага.
Телохранитель понимал, что застрял в этом мире надолго, потому как чёртова сила выталкивания больше не работала. Да и куда ей толкать бедного путешественника во времени, если он уже попал в отправную точку?
«Время моё, да мир чужой, – подумал он. – А между одновременными реальностями никто никаких возвращающих сил не обещал».
Терять единственных знакомых в этом мире не хотелось, и Анатолий дал рыжеволосой Галочке себя уговорить.
И вот сейчас, вдыхая едкий запах человеческих испражнений, он снова и снова ругал себя за проявленную мягкотелость:
«Нужно было убедить Медведя отказаться от нелепого штурма. Нельзя же надеяться, что три дилетанта могут разрушить структуру, созданную сотнями тысяч людей. Даже если эти люди – ничего не смыслящие в стратегии творчеки!»