Голый мужик, медленно покачиваясь – в такт движениям старца – погружался в гипнотический транс.
– Емельян, – громко произнес он, отвечая на неслышимый вопрос старца.
Изображение кибернетического священника дрогнуло и неожиданно понеслось навстречу удивленным зрителям. Промчались мимо гигантские зеркальные очки, громадный крест, возлежащий на груди отца Михаила, мелькнул и исчез. Крошечный пластиковый соглядатай сорвался с потолка, шумно грохнулся об стол, несколько раз перевернулся и остановился на самом краю дубовой столешницы. Кувыркающийся на экране старец не обратил никакого внимания на высадку вражеского десанта. Допрашивая бывшую царскую особу в виртуальном храме, он ничего не видел и не слышал в реальном.
– Так-то лучше! – Жора довольно улыбнулся, резко хлопнул кулаком в раскрытую ладошку.
Бейрут повернулся, уставился удивленным взглядом:
– Как ты это сделал?
– Тсс! – цыкнул довольный хакер. – Слушай!
Электронный шпион приземлился так, что лицо священника оказалось прямо напротив объектива, а микрофон свободно улавливал слова.
– Емельян? – Отец Михаил ждал продолжения, и привязанный мужичок почувствовал это.
– Был Емелей-писарем, – выдавил он и громко засмеялся. – Был Емельяном Пугачёвым, Петром Третьим и ещё кем-то страшным… в непонятном мире… в аду, наверное. Там грешники… на рычащих телегах.
Старец вздрогнул, услышав странный ответ, кивнул, словно соглашаясь со своими мыслями:
– А сейчас? Кто ты сейчас?
– Не знаю, – Емельян встрепенулся, шумно хлестнул себя по голой ляжке. – Казнили меня!
Святой отец обхватил ладонями начищенный до блеска крест, потер руками сияющую поверхность.
– Я всё испортил! Я был царём, но испугался! – неожиданно Емельян схватился за шлем и попытался сорвать его.
– Отпустите меня!
Компьютеры загудели, словно почуяв угрозу, затрещали искрами. Ветвящаяся вспышка осветила перекошенное лицо, разряд, сорвавшийся с системного блока, коснулся лба, оборвав отчаянный крик. Несколько секунд безумный бородач, закатив зрачок единственного глаза, таращился перед собой мутным бельмом. Затем уронил голову на грудь, продолжая при этом едва слышно бормотать.
– Это всё Славка, – скулил мужик. – Затащил и оставил. Или я сам? – спрашивая себя, бородач на глазах менялся. Испуганный, больной человек исчез, глаза налились темной яростью.
– Смерды! Думали, меня, Царя, можно казнить? Ха-ха-ха! – демоническим хохотом загудел безумец, запрокидывая голову.
– Я знал все, что они думали, я слышал их мысли! Я обманул их, сбежал в эти глаза, спрятался в этом теле.
– Стало быть, ты, – громко, чеканя каждое слово, отец Михаил поднялся и шагнул вперед, – можешь переносить своё «Я» в сознание других людей? Правильно ли я понял тебя, сын мой?