– Да только домашние, – ответил он.
– Я предупреждала, что у вас в доме – предатель? – спросила я и сама же ответила: – Предупреждала! Вы себя в грудь били и орали, что это не так! Кто прав?
– Вы, Татьяна Александровна, – признал он. – Но тут же все свои!
– Как говорят французы, предают только свои, – сухо заметила я. – Делайте выводы и думайте, кто это может быть – вы же их лучше меня знаете! А пока пусть Андреев сидит дома и носа никуда не высовывает, не умрет он несколько дней без рентгена! – посоветовала я и спросила: – А на чем вы Андреева везли? Он же в таком виде ни в одну машину не влезет?
– Да на «Газели», – ответил Сазонов, явно удивляясь тому, что в такой момент меня интересуют подобные мелочи.
– И откуда она взялась? – поинтересовалась я.
– С рынка, откуда же еще, – уже недовольным тоном сказал он.
– То есть Андреевы туда позвонили, и ее пригнали, – уточнила я.
– Зачем? Она постоянно у Семена в гараже для хозяйственных нужд стоит. И вообще, почему вы в такой серьезный момент о всякой чепухе думаете? – почти крикнул он.
– А потому, дражайший Михаил Петрович, что, если бы тачку по звонку Андреева пригнали, я заподозрила бы кого-нибудь из сотрудников рынка, а раз она постоянно на территории дома находится, то и предателя там ищите! – отрезала я и отключила телефон, буркнув себе под нос: – Вот кретин! Элементарных вещей не понимает! А еще начальник службы безопасности!
Поскольку никаких других мотивов, кроме захвата здания фабрики, я не видела, то решила поехать в отдел краеведческой литературы областной библиотеки и попытаться узнать, чем эта фабрика так знаменита, что из-за нее на преступления идут. Краеведческий отдел находился отдельно от основного здания и располагался на втором этаже ветхого дома старого жилфонда, так что я знала, что меня ждет. Ничего хорошего! Этот храм науки… Или так об университетах говорят? Впрочем, неважно! Одним словом, это прибежище человеческой мудрости держалось в вертикальном состоянии исключительно при помощи высших, понимай магических, сил. Или инопланетяне его поддерживали? Точно этого никто не знал, потому что по всем законам физики, химии, математики и прочих точных наук ему следовало бы развалиться давным-давно. Старый жилфонд – он и есть старый жилфонд. В переводе на русский язык это значило, что удобства хоть внутри и были, но самые примитивные: из-под единственной раковины вечно текли ручьи, а в туалете – типа сортир – смывные бачки отсутствовали совершенно, и нечистоты плавно утекали в выгребную яму под воздействием собственной тяжести. Полы там были деревянными и до того дырявыми, что лично я имела удовольствие несколько раз встретиться с крысами личико в личико. Зверюшки особо и не смущались соседством с людьми, а вели себя как хозяева. Господи, сколько же книг они сожрали за это время! Читальным же залом гордо именовалась клетушка, где стояли четыре старых и драных письменных стола. Единственное, что мирило меня с необходимостью посетить эту, с позволения сказать, библиотеку, была встреча с милыми добрыми женщинами, истинными подвижницами и энтузиастками своего дела – кто бы еще согласился проводить целые дни в затхлом помещении со стойким запахом старой-престарой бумаги и стоявшими в воздухе столбами пыли? Причем за мизерную зарплату? Только они!