– Минутку! Надя, Катя ничего вам больше не говорила о том, что именно подмешивала Лариска Андрееву в водку? – насторожившись, спросила я.
– Да приворотное что-нибудь! – отмахнулась она. – Мы, уже оказавшись здесь, узнали, что Лариска из него деньги как насосом выкачивала. Вообще-то он скуповат, а на нее сильно тратился. Крыл ее при этом последними словами, унижал, как только не обзывал, бил даже, а она все терпела и добилась-таки своего: выжала его досуха!
«Способная девица! – мысленно хмыкнула я. – То-то у него даже на частного детектива, чтобы шкуру свою спасти, уже денег не осталось!»
– Вы сказали Андрееву, что ему в водку какую-то дрянь подмешивают? – спросила я.
– Нет! – отрезала Надя. – Он сам ее в дом свой привел, вот пусть и живет как хочет.
– Почему же вас всех до сих пор с рынка не уволили? – удивилась я.
– А мы все на контрактах! И условия там такие, что компенсация нам положена. А чем Андрееву платить, если счета его арестованы и даже на зарплату людям денег нет? – злорадно спросила она меня. – Вот мы и не торопимся себе новую работу искать, потому что рынок вот-вот крякнется. Нас увольнять начнут, а затем, как нам объяснили, такие выплаты будут, что сейчас-то и потерпеть можно.
– А если до этого «кряканья» Андреева убьют? Кто вам тогда заплатит? – поинтересовалась я.
– Туда ему и дорога! Чем скорее его пришибут, тем людям лучше будет, и никто по нему не заплачет! – выразительно сказала она. – А у рынка новый хозяин появится – когда же это свято место пусто было? Ладно, некогда мне с тобой лясы точить!
Надежда отвернулась от меня и занялась своим делом, а я пошла к кабинету Андреева, желая посмотреть на Лариску. Мерзавец Андреев не вызывал у меня ни симпатии, ни сочувствия, и это еще очень мягко сказано, но его преждевременная смерть – то есть до того, как он выплатит мне гонорар, – в мои планы тоже не входила. Одно дело – расследовать убийство его жены на свои собственные деньги, и совсем другое – на деньги ее мужа, который к этому убийству, как я полагала, причастен напрямую. Это, как говорят в Одессе, две большие разницы.
Я вошла в приемную перед кабинетом Андреева и увидела Лариску. Услышав звук открывающейся двери, она оторвалась от компьютера и посмотрела на меня. Ну, что сказать? Ее фотография в личном деле – явно неудачная: Лариса была настоящей красавицей. За столом сидела ухоженная девушка с длинными густыми темно-рыжими волосами и глазами цвета свежей травы, в элегантном зеленом костюме – настоящая тициановская женщина! Тут мой взгляд остановился на ее драгоценностях – изумрудах в золоте, причем очень неплохих, да, впрочем, Клавдия Петровна других носить просто не могла. Но главным было другое – в самой фигуре этой девушки, в ее взгляде чувствовалась постоянная настороженность и готовность мгновенно ответить ударом на удар. «Неужели связь с Андреевым на нее так подействовала? – подумала я. – Она, по словам Венчика и Надежды, девица прожженная, жизнью закаленная, почему же она сейчас так напряжена? Чувствует всю ненадежность своего положения – Андреева же убить могут, и тогда она опять на улице окажется? Так ей не впервой! Ладно! Потом разберусь!» Я поздоровалась и спросила: