– Не моя. Мне один человек невольно проболтался, и я обещал молчать, так что… – он развел руками.
– Михаил Антонович! Никогда, никому, даже под пытками я ни словечка не скажу о том, что это вы мне такую страшную тайну открыли! Если, не дай бог, тьфу-тьфу-тьфу, – я поплевала через левое плечо, – у вас в семье что-нибудь случится, то я тоже в лепешку расшибусь, но все для вас сделаю! Причем безд-возд-мезд-но! – умоляла его я.
– Хорошо! – поколебавшись, согласился он. – Но помните: вы обещали! Никому!
– Клянусь! – торжественно сказала я и даже руку к сердцу приложила.
– В общем, дело было так, – начал Морозов. – У нас в поселке дом один продавался… Неплохой, и недорого, потому что хозяин во время кризиса разорился, вот ему деньги срочно и понадобились. Я его для Антона купил – он у меня женился. Да и прибавление в его молодом семействе скоро ожидается. Ну, в общем, пошел я к нотариусу этот дом оформлять. А нотариусы в Тарасове работают…
– Знаю, по территориальному принципу, – вставила я.
– Ну да! Вот мы всем поселком к одному человеку и ходим. Увидел он меня и рассмеялся, сказал – что-то из «Графских развалин» к нему клиенты зачастили. Я нотариуса этого неплохо знаю, ну, и для поддержания разговора спросил, кто к нему приходил, и он ответил, что накануне вечером, прямо перед закрытием офиса, Андреев был у него. Я поинтересовался – а он-то что купил? Тут-то нотариус мне с раздражением и сказал, что Андреев явно с ума сошел, потому что завещание свое изменил – сына наследства лишил! Ну, что, помог я вам? – спросил Морозов.
Ответа он не дождался – я была в ступоре. Михаил Антонович всполошился.
– Татьяна Александровна! – засуетился он. – Что с вами? Вам плохо?
Он быстро налил мне стакан воды и почти силком заставил выпить ее.
– Ничего страшного! – с трудом пробормотала, перевела дыхание и спросила: – Какого числа это было?
Морозов полистал свой органайзер и сказал:
– Тридцать первого июля. Этого года, естественно, а что?
Все правильно! Сын устроил отцу скандал и улетел, а шибко умный папаша не нашел ничего лучше, чем лишить непокорного Ивана наследства.
– А что еще вам сказал нотариус? – отдышавшись, спросила я.
– Что Андреев крыл своего сыночка последними словами, – сказал Михаил Антонович. – Потом нотариус спохватился и очень просил меня никому ничего не говорить.
– В чью же пользу Андреев переписал завещание? – поинтересовалась я, хотя и понимала, что ответ на этот вопрос вряд ли получу.
– Ну, этого он мне, естественно, не сказал, – усмехнулся Морозов.
– Михаил Антонович, у меня к вам большая и очень нескромная просьба: не могли бы вы позвонить этому нотариусу и спросить… Нет, не фамилию нового наследника, а просто уточнить, кто это – мужчина или женщина? – Я умоляюще глядела на Морозова. – Если это женщина, тогда все мигом встанет на свои места.