Он размахнулся и яростно швырнул башмаком в мышь, которая только что вылезла из норки и обнюхивала ковер возле книжного шкафа. Коротко пискнув, та опрометью бросилась обратно, в укрытие.
– Ненавижу мышей, – признался Видок Алексею. – Хотя прежде ничего против них не имел. Но теперь, как подумаю о них, все вспоминаю того мерзавца.
– Вы его не нашли? – спросил Алексей.
Видок свирепо покрутил головой. Он подобрал башмак и снова надел его.
– А на кой черт он мне дался? Я ищу не жулика какого-нибудь, а бриллиант короны. А вместо этого… – Он кивнул головой на фальшивую «Принцессу грез».
Алексей молчал, о чем-то сосредоточенно размышляя.
– Ну? – капризно проговорил Видок. – Выкладывайте, что у вас там.
– Мне кажется, – начал молодой человек, – Трибуле был уверен, что это настоящий бриллиант. Подделки не станут носить на шее и в кожаном мешочке.
– Ну, допустим, – буркнул Видок. – И что с того?
– Значит, к Трибуле попала уже подделка.
– «Значит, значит"! – передразнил Алексея Видок. Он явно был не в духе. – Тогда это значит, что у Жана Тербийона в руках тоже была подделка, и что Симон Брюле принес ее, хотя и знал, что, если его обман раскусят, его внучке не жить. Так что же – Симон Брюле изготовил подделку? А где тогда настоящий камень? И как, скажите на милость, мог Симон так искусно огранить камушек, когда он был монахом, а никаким не ювелиром?
– Может быть, у Симона имелись друзья? – неуверенно предположил Алексей.
– Э! – злобно ответил Видок. – Видите, что получается? Ведь разгадка была совсем близко, мы проделали громадную работу, а теперь что? Сиди и ломай себе голову: а что, если камень каким-то образом подменили сразу же после кражи, когда шайка Понселе делила сокровища; или это случилось еще до кражи, когда какая-то ушлая мразь решила прибрать зеленый бриллиант к рукам; или Симон Брюле оказался слишком жаден и каким-то образом изготовил подделку, а настоящий камень, к примеру, спрятал в тех же четках, но в другой бусине. Или, когда Трибуле заначил свое богатство и отправился на двадцать лет сажать перец в Новую Каледонию, кто-то обнаружил тайник и совершил подмену. Видите, сколько возможностей сразу же всплывает? И как их проверить, совершенно непонятно!
– И тем не менее мы кое-что знаем, – заметил Алексей.
Видок скептически посмотрел на него.
– Да? И что же именно?
– Мы знаем, что подделку изготовил искусный ювелир, – начал молодой человек. – Об этом говорил и Коко, и тот человек, которого вы сегодня видели. Далее: такую подделку за пять минут не изготовишь, стало быть, времени было достаточно. Кроме того, он должен знать, как выглядит бриллиант, иначе его трюк не сработал бы. Теперь подумаем. Камень вполне могли подменить до кражи, тем более в революционной неразберихе. Тут вы правы, но вот во время дележа его уже подменить не могли – ведь воры видели все эти сокровища первый раз в жизни. У Симона Брюле была возможность подменить камень. Надо узнать, имел ли он в Тулузе друзей-ювелиров, потому что сам он с такой задачей не справился бы. Далее, Жан Тербийон камень подменить никак бы не смог – он владел им всего каких-то несколько часов. Потом камень перешел к Трибуле, студенту-медику. Вряд ли он сумел бы изготовить подделку, и не только потому, что был доктором, а не ювелиром, но и потому, что у него просто не было причины, чтобы изготавливать фальшивый камень. А вот за время его отсутствия кто-то вполне мог набрести на тайник, но тут возникает один простой вопрос: к чему производить замену, когда можно без лишнего шума просто украсть и исчезнуть? Так что реально подделка была уже изготовлена либо до самой кражи, либо ее сделал Симон Брюле, в котором заговорила жадность.