– Старые местные газеты, – поправил его Видок, – которых в Ницце днем с огнем не сыщешь.
Алексей вздохнул.
– Нет, и тут ничего нет, – с разочарованием промолвил Видок и взял очередную кипу. Когда он дунул на нее, в воздух поднялось целое облако пыли, которое приземлилось аккурат на сюртук его спутника.
– Послушайте, – сказал молодой человек с досадой, отряхивая одежду, – может, вы мне все-таки объясните, что вы тут делаете?
Видок ухмыльнулся.
– Ищу труп, – коротко ответил он.
– Чей труп? – поразился Каверин.
– Жана Тербийона. Куда-то ведь он должен был деться.
– Но Жан Тербийон был только ранен!
– В живот, – тихо поправил Видок. – Он был ранен в живот, мой мальчик.
– И все-таки мог остаться в живых.
– Да ну? – Видок прищурился. – Нет, милый мой, он точно умер. С такими ранами долго не живут.
– Тогда где же тело? – с раздражением спросил Алексей. – В церкви нашли только труп Симона и второго, которого звали Франсуа.
– Вот то-то и оно, – отозвался Видок, не переставая просматривать газеты. – Однако вы забываете, что малышку Жанну привезли к церкви в карете, а к тому времени, когда появились люди, никакой кареты там уже не было, потому что Жанна о ней даже не упоминала. Значит, Тербийон сел на место кучера и уехал. Это понятно, потому что идти он мог с трудом. Но куда он мог ехать? Вот в чем вопрос.
Алексей немного подумал.
– Может быть, вы и правы. Думаете, Тербийон умер, и кто-то нашел тело, а при нем – бриллиант?
– Чтобы понять это, я и просматриваю местные газеты.
– И ничего не нашли?
– В 1822 году – ничего подходящего. Но если умело спрятать тело, то его найдут только через несколько лет. Если вообще найдут, – добавил Видок, покосившись на Алексея. – Будем все-таки надеяться, что труп Тербийона где-то объявился, потому что у меня нет времени устраивать в Тулузе, как это говорится… археологические раскопки!
– А если нам не повезет? – спросил Алексей после паузы.
– Кхе, – кашлянул Видок. – Это было бы, признаться, чертовски нежелательно. В таком случае, – он прищурился и потер мочку уха, – нам придется возвращаться за мадемуазель Полиной и просить ее помощи.
– Почему именно за ней? – удивился Алексей.
– Потому, – ответил Видок, – что у нее талант находить то, что нужно, когда известно только то, что ничего толком не известно. Но поскольку она состоит при особе княжны и, разумеется, не может распоряжаться собою, я намерен прибегнуть к ее содействию только в самом крайнем случае.
– Должен вам признаться, мадемуазель Полина считает иначе, – заметил Алексей. – Она уверена, что вы не дали ей никакой роли в расследовании нарочно, чтобы ей досадить.