Не очень-то был доволен личный состав 52-й дивизии, узнав о приказе о переходе дивизии к обороне, хотя и активной: гвардейцам хотелось наступательных действий и штурма рейхстага. Желание бойцов, естественно, было вполне понятным. Но в сложившейся обстановке решение командующего армией было обоснованным: не тащить же 52-ю дивизию через боевые порядки 33-й стрелковой дивизии. Это потребовало бы много времени и могло привести к значительным потерям. Водрузить Знамя Победы над рейхстагом, как планировал штаб армии, должен был 79-й корпус.
К 10 часам 30 минутам 28 апреля подразделения 52-й дивизии с танковой ротой заняли участки обороны с целью-не допустить прорыва пехоты и танков противника в северном направлении и уничтожать диверсионные группы: 151-й стрелковый полк — Гаудиштрассе — железнодорожная станция — платформа Принцлауэр-аллее; 153-й — Рамлерштрассе — Броненштрассе — железнодорожный мост через Глеимштрассе. 155-й полк к этому времени закончил смену частей 33-й стрелковой дивизии и занял оборону: Принценаллее — Визенштрассе — Бодштрассе. В каждом полку были созданы ротные опорные пункты.
Резерв командира дивизии — учебный батальон майора И. Тимошина и подвижной противотанковый заград-отряд — состоял из двух стрелковых рот, батареи истребительно-противотанкового дивизиона, саперного взвода на автомашинах ГАЗ-АА. Сосредоточен он был в районе пересечения улиц Бинцштрассе и Берлинерштрассе.
Но что значило занять оборону в Берлине — логове фашизма? В данном случае оборона — понятие относительное. Мы ежечасно вовлекались в активные боевые действия.
К 28 апреля положение окруженной в Берлине вражеской группировки еще более ухудшилось. Территория, которую она занимала, значительно сократилась. Шансы на деблокаду уменьшались. В результате согласованных ударов советских войск с севера и юга приближалось завершение расчленения группировки на три части. Удар по рейхстагу наносился 79-м стрелковым корпусом по самому короткому пути — с северо-запада, откуда его менее всего ожидали гитлеровцы. «Горловина» между группировками врага, зажимаемого в кольцо в северо-восточной части Берлина и южной части Шарлоттенбурга и Халензее (парк Тиргартен), сузилась до 1200 метров, между южной и группировкой в районе Вестенда и Рулебена — до 500 метров. Однако заранее подготовленные сооружения и препятствия, прикрываемые огнем всех видов оружия, и наличие широко разветвленной сети подземных путей сообщения позволяли фашистскому командованию маневрировать резервами, перебрасывать их с одного участка на другой. И чем больше положение фашистов ухудшалось, тем больше они стервенели, не гнушались применять террористические акты. И все-таки положение вражеской группировки стало уже настолько тяжелым, что командующий обороной Берлина генерал Вейдлинг в 22 часа 28 апреля счел необходимым предложить Гитлеру план прорыва войск из Берлина. В своем докладе он указывал, что войска смогут воевать еще не более двух дней, так как останутся без боеприпасов. Прорыв предполагалось осуществить на запад вдоль Андерхеерштрассе, южнее Вильгелмштадта, тремя эшелонами. Первый эшелон предлагалось усилить основной массой танков, штурмовых орудий и артиллерии. Гитлеровская ставка для большей безопасности должна была выходить со вторым эшелоном. Это мне стало известно от пленных генералов.