— Я знаю об этом, — ответил полковник. — Продовольствие выдается только боевым частям.
— Я не знаю, известно ли командованию, какое тяжелое положение в госпитале? По-моему, этот приказ страшно несправедлив по отношению к раненым и больным.
— Ваша откровенность мне нравится. Вы правы. То, что здесь происходит, — настоящее безумие. В штабе армии вряд ли есть хоть один здравомыслящий человек. В конце декабря я прилетел сюда, в котел, из штаба вермахта. Уже тогда не было возможности к деблокированию. Выход один — капитуляция. Тогда как главнокомандующий отдает приказ: «Драться до последнего солдата, до последнего патрона». Нас бросают в мясорубку, и мы даем это делать… Тогда как уже многие наши офицеры и солдаты понимали, что, кроме плена, из создавшегося положения выхода нет…»[40]
Эти откровенные записи немецкого офицера полностью соответствовали действительности. При отступлении гитлеровцы в панике бросали все и нисколько не заботились, как и в окружении, о больных и раненых, которых можно было видеть повсюду. На дорогах и обочинах сидели и лежали немецкие солдаты и офицеры, те, кто не мог уйти, побитые, обмороженные, брошенные, никому не нужные. И поэтому плен они считали счастливым избавлением от всех бед и мук, от голода и холода.
В северо-западной части станции, у крайних домов, было немецкое кладбище, расположенное большим квадратом. По моему приказу саперы роты 61-го отдельного саперного батальона старшего лейтенанта В. Н. Горбачева вскрыли одну из могил. В ней оказалось около 20 трупов. И это под одним крестом! Так фашисты старались скрыть свои потери.
Еще были слышны отдельные выстрелы на юго-западной окраине Гумрака, когда ко мне подъехал командующий 21-й армией генерал-лейтенант Чистяков.
Я доложил обстановку, сказал, что уже в этом часу должны полностью очистить станцию от фашистов.
— От противника не отрывайтесь, преследуйте, — приказал командарм. — На здании станции водрузите красный флаг.
Флаг был установлен 151-м гвардейским полком майора И. Ф. Юдича. К вечеру мне сообщили, что чуть западнее станции 155-й гвардейский полк майора Г. Г. Пантюхова добил остатки 100-й Восточно-Прусской фашистской дивизии.
….Непрерывные и все нарастающие удары наших войск значительно деморализовали противника.
Казалось бы, при нашем мощном ударе враг должен был полностью сложить оружие, но он продолжал яростно сопротивляться, местами переходя в контратаки.
Мы удивлялись: на что он рассчитывает? Оказывается, были причины. При допросах пленные солдаты и офицеры из 100-й, 305-й и других дивизий говорили, что они боялись мести за содеянные ими преступления, не надеялись на пощаду, поэтому и дрались, как смертники.