— Стой, Брайен! Не мешай, пожалуйста! — пыталась остановить его Микаэла, но не успела. Издалека ей было хорошо видно, какое у Салли было грустное лицо, когда он повернулся к мальчику. Салли обрадовался Брайену, глаза его засветились приветливой улыбкой, хотя и не без примеси печали. Микаэла поймала себя на мысли, что никогда не думала о том, сколько лет было бы сейчас ребенку Салли, если бы он не погиб вместе с матерью при родах.
Салли взял Брайена за руку и подошел к Микаэле. Дружеским, даже скорее отеческим жестом он поднял Колин и посадил на телегу, на которой все они возвращались домой.
Только он собрался помочь Микаэле занять место на облучке, как над церковной площадью раздался голос Телеграфиста:
— Доктор Майк! Доктор Майк!
К ней со всех ног, насколько это позволяла его неповоротливость, бежал Хорес. На его выходном костюме красовались черные нарукавники — верный знак того, что он прибежал прямо с почты и очень торопился. В руках он сжимал бумажку, которой время от времени размахивал. Наконец он, запыхавшись, остановился подле телеги.
— В чем дело, Хорес?
Вместо ответа он лишь взглянул на нее и молча протянул телеграмму.
Прочитав ее, Микаэла, как бы обессилев, уронила вниз руку с телеграммой.
— Что-нибудь случилось? — не сдержала любопытства Колин.
— Мне… мне необходимо поехать в Бостон, — проговорила Микаэла с таким трудом, будто язык перестал ее слушаться. — Телеграмма от Ребекки. Моя мать тяжело больна. Возможен… Возможно, это конец.
На следующий день Микаэла раньше обычного отправилась с детьми в город. Времени до отъезда оставалось мало, а дел было невпроворот, тем более что она не могла надолго закрыть кабинет без предварительной подготовки: надо было на время своего отсутствия обеспечить всем необходимым каждого пациента.
— Доктор Майк, я заказал для вас четыре места в утреннем почтовом дилижансе! — крикнул ей с противоположной стороны улицы Хорес.
— Большое спасибо, Хорес, — отозвалась Микаэла.
— Четыре? Зачем четыре? — удивился Мэтью. — Я вовсе не собираюсь в Бостон. Не могу же я оставить Ингрид здесь одну!
— Вернее говоря, ты не хочешь оставить Ингрид здесь одну, — поправила его Микаэла, стоя на пороге лавки Лорена Брея. — Я тебя понимаю, Мэтью. Но и ты меня пойми. С Ингрид, полагаю, за это время ничего не случится, а мне нужна твоя помощь. Ты единственный из взрослых, кто может меня сопровождать, — настаивала она.
Молодой человек внимательно посмотрел на свою приемную мать. Впервые она обратилась к нему с просьбой о помощи.
— Это действительно необходимо? — недовольно спросил он.